– Могла бы сказать ему, что тоже скучала, – упрекнула я сестру, взяв стакан.
– Могла бы, – согласилась она.
– Но не сказала.
– Не сказала. – Лейла посмотрела на меня. – Ну что ты придаёшь такое значение мелочам? Мы же уже почти год женаты, Сабин. Он знает, что я скучала, этого достаточно.
Настоящее
Не закрывать глаза. Как бы ни было холодно, как бы ни хотелось спать, я не должна была закрывать глаза. Бутылка почти опустела, но пьяной я не была. Поёжилась. Только на миг опустила веки и тут же услышала, как проворачивается ключ. Внезапно погреб залило ярким светом.
Амин опёрся рукой о косяк. Пиджак был расстёгнут, галстук исчез. Я собрала обрывки платья на груди. Дрожала уже не только от холода, но и от того, как он смотрел: с отвращением, пренебрежением и… голодом. Да, в его глазах читался именно голод. Перепутать я не могла. Рукой я нащупала нож. Взгляд Амина скользнул вслед моему движению. Секунда, и он вырвал его у меня. Отшвырнул на пол, стащил меня со стола и бросил под ноги.
– На колени! – прорычал он глухо и дёрнул пряжку ремня. – Пора тебе заняться своими обязанностями.
Ухватив за бусы, он заставил меня подползти.
– Во всех смыслах, – дёрнул вперёд.
Амин сжал бусы крепче и поддёрнул, словно я была привязанной к верёвке собакой. Снизу вверх я посмотрела в безжалостные глаза Амина. Нет, не собакой – хуже. Той, кого он ненавидел всем своим сердцем.
– Я долго буду ждать? – губы его почти не шевельнулись.
Стало жутко. Промёрзшая до костей, я плохо понимала, что делаю. Пальцы не слушались. Его глаза блестели чёрными агатами. Амин наклонился и, взяв меня за шею, сдавил её. Издевательски нежно, поглаживая, но продолжая удерживать второй рукой бусы.
– Ты будешь послушной, Сабина. Я научу тебя.
– Я скорее сдохну, чем ты заставишь меня слушаться!
– Значит, ты сдохнешь. А потом я воскрешу тебя. Я буду убивать и воскрешать тебя столько раз, сколько понадобится.
– А потом? – подчиняясь, я подползла ещё на сантиметр.
– Потом… – он скривил губы.
От него пахло алкоголем. Слабо, почти неуловимо. И ещё немного – женскими духами. Я глубоко вдохнула, как только он убрал с моей шеи руку. Не ответив, он дёрнул вниз ширинку и кивком указал на пах.
– Лейлу ты тоже так приручал? – спросила я зло, ненавидя его в этот момент, как никогда раньше.
Щёку и губы вдруг обожгло от боли. Я вскрикнула, едва не повалилась на пол. Прижала ладонь к губам.
– Не смей произносить её имя своим грязным ртом, – процедил Амин. – Не смей говорить о ней со мной.
Я сидела на полу, прижимая руку к уголку рта. Он ударил не сильно, но это было хуже, чем оглушающая пощёчина. До этого сдерживаемые слёзы подкатили к глазам, остатки гордости рассыпались на осколки. Я дотронулась до груди в попытке прикрыться, но наткнулась на бусы и всхлипнула.
Расставив ноги на ширину плеч, Амин возвышался надо мной. Это должно было закончиться! Чем быстрее, тем лучше.
Привстав, я тронула его бедро и до конца расстегнула ширинку.
Амин
Только она взялась за дело, меня бросило в жар. В театре было полно красивых женщин, и на колени я мог поставить фактически любую. Местные светские львицы, чтоб их. Взгляды из-под ресниц, полуулыбки. И это в то время, как их дураки-мужья в попытке заполучить моё расположение, набивались на разговор. Только из головы моей не шла полуголая девчонка с торчащими тёмно-коричневыми сосками.
Освободив член, Сабина обхватила головку. Губы у неё были прохладные, как и пальцы.
