Стоило вытащить её, она закашлялась. Схватила ртом воздух и опять зашлась кашлем. Из глаз бежали слёзы, губы посинели.
– Либо ты попросишь прощения, либо я утоплю тебя. – Всё ещё держа её за волосы, я подтянул Сабину к своему лицу и процедил эти слова прямо ей в губы.
– П-прос-сти, – зубы у неё стучали, голоса почти не было слышно.
– Простить? – я обхватил руками её затылок. – Ты просишь меня простить тебя?
– Да, – всхлип, слёзы.
Сука! Мне захотелось снова окунуть её. Чтобы не чувствовать её дрожь, не видеть эти слёзы и забыть обо всём.
– П-прости, Амин. Я…
– Ты испортила вечер, испортила дорогое платье. И ты просишь простить тебя? – я поднял её голову, посмотрел ей в глаза. Сабина поморщилась. Мокрое разодранное платье висело на ней лохмотьями, сам я тоже вымок. Пора было заканчивать с этим.
Я обхватил её грудь, стиснул с силой. Член напрягся ещё сильнее. Ярость подпитывала желание. Эта девчонка должна была вызывать у меня только одно чувство – ненависть. А вместо этого я хотел её. Выругавшись, я толкнул её к берегу. Она свалилась на траву, вскрикнула, отползла подальше от воды и снова упала.
– Ненавижу тебя! – разобрал я сквозь глухие рыдания. – Как я тебя ненавижу!
– Твоя ненависть ничто по сравнению с моей, поверь, – выговорил я сухо и пошёл обратно. Пусть с ней разберётся Захар. Так будет лучше для всех.
6. Глава 5
Сабина
– Вы этого не сделаете, – я хотела закричать, но губы не слушались. Голос прозвучал немногим громче шёпота.
Я остановилась, схватившись за выступ на стене. Охранник Амина рванул меня вперёд, и я едва ли не слетела по оставшимся ступеням.
– Я сделаю всё, что мне приказано, – Захар повёл меня по мрачному холодному коридору, железной хваткой держа за руку чуть выше локтя.
Вот он открыл какую-то дверь и втолкнул меня в тёмную комнату.
– Стой! – голос всё-таки появился. – Захар! – Я бросилась за ним, осознав, что он действительно оставит меня в этом жутком месте. – Захар, пожалуйста! Позови Амина! Захар! – Ладони упёрлись в массивные доски. – Захар! – я заколотила в дверь из всех сил. – Нет! Нет…
Не знаю, сколько я стучала, сколько просила его вернуться, не оставлять меня. Я с детства не любила подвалы. Тёмные, холодные. Лейла рассказывала, что, когда я была ещё совсем малышкой, бабушка случайно закрыла меня в погребе. Я этого не помнила.
В последний раз ладонь ударилась о закрытую дверь. Я прижалась к доскам плечом и скатилась вниз, на пол. Обхватила себя и тихо заскулила. Мокрое платье всё ещё липло к телу. В первые минуты я не ощущала холода, но постепенно он начал пробирать до костей. Надо было подняться, заставить себя двигаться.
– Давай, – глухо выдавила я сквозь зубы. – Давай, ты должна. У тебя нет права сдаться.
Всё так же, опираясь на стену, я встала. От каменного пола, от стен – со всех сторон тянуло этим проклятым холодом.
Шмыгнув носом, я наощупь пошла по периметру своей новой темницы. Сколько он меня тут продержит? Под рукой оказалось что-то пушистое. Я отдёрнула пальцы, сердце подпрыгнуло к горлу.
– Да возьми ты себя в руки! – выплюнула я, злясь всё сильнее.
Глубокий вдох помог успокоиться. Мне нужно было что-нибудь сухое. Одеяло, полотенце, да хоть мешок!
По телу пробежали мурашки, зубы начали стучать. Пересилив себя, я коснулась того, что так напугало меня. Это оказалась шкурка. Маленькая, похожая на кроличью. Мёртвые филины, мёртвые зайцы… Есть ли в нём самом хоть что-то живое?! Чёрное сердце не знает ни любви, ни жалости.
