Мои волосы распущены, а голову венчает кепка с эмблемой клуба, одетая козырьком назад.
Домашняя площадка клуба — это спортивный комплекс советской постройки, на стенах которого красуются застывшие в прыжках баскетболисты.
Пока Павел помогает Кате выйти из машины, я достаю Глеба из его кресла, крутя головой по сторонам.
Тут куча народу. Много фанатской символики. Прежде чем двинуться внутрь, Павел забирает у меня сына и протягивает руку жене.
Семеню за ними, фиксируя все, что меня окружает — людей, звуки, атмосферу.
Наши места в первом ряду. И я в восторге.
— Это же? — шепчу, дернув усевшуюся рядом сестру за рукав, и тычу пальчиком ей за спину.
— А? — отзывается она и, проследив за направлением моего пальца, подтверждает мою дикую догадку, кивнув.
Через два человека от меня, рядом с Павлом Благовым, сидит известный член нашего Правительства. Они болтают и смеются. На бедре первого вольготно расположился Глеб, зависший на огромных мигающих мониторах.
Тру пальцами виски. Господи, сколько же здесь народа.
Меня со всех сторон окружают трибуны, которые полностью забиты.
Перевожу взгляд на площадку. Отсюда она вся как на ладони. Под километровым потолком софиты. Из динамиков дают музыку, на огромных экранах бегут информационные строки и видеоролики. Куча телевизионной техники фиксирует происходящее. Вдоль кромки поля разместились фотографы. Народ жужжит, а игроки обеих команд разминаются.
Мои глаза бегают по головам, в поисках конкретной.
Вижу ее и в волнении сжимаю музыкальную игрушку.
Егор приседает с мячом и высоко выпрыгивает вверх. Его тело мощное и гибкое. Движения резкие и размашистые.
Слежу за ним неотрывно.
Он болтает с двухметровым чернокожим парнем, у которого прическа напоминает ананас, и небрежно заправляет майку в шорты. Форма ему идет. На его бицепсах то и дело напрягаются мышцы. Даже в этой бесформенной форме его задница — отпад. Тут же вижу ее голую. Спасибо, память.
Может быть, я возьму у него автограф после игры?
Просто ужасная идея…
Но если я хочу напроситься на очередную порцию унижений, мне придется проявить инициативу.
Игроки, тем временем, по очереди отрабатывают броски.
Мой армеец забивает трехочковый с первой попытки и дает пять соседу.
— …ну и толкучка сегодня… — раздается над моей головой звонкий женский голос, а обзор на секунду загораживают стройные округлые бедра.
Сидящая рядом Катя вскидывает голову и улыбается так открыто, что солнце могло бы померкнуть.
— Привеееет! — пищит она, протягивая руки, а я вдыхаю сногсшибательный парфюм, поднимая глаза.
Великолепная рыжая красотка появляется в поле моего зрения. Катя представляет ее как Свету. На ней короткое облегающее красное платье и восьмисантиметровые лабутены. Черты лица мягкие и женственные, волосы волнистые и ухоженные. Натужно улыбаюсь и отодвигаюсь в сторону, уступая ей место рядом с сестрой, потому что они принимаются болтать без умолку.
Такое соседство не красит меня. Я, вместе со своими пионами и бейсболкой, сразу почувствовала себя простушкой. Это вмиг испортило мое настроение, к тому же я заметила, что Егор бросил на нас взгляд.
Он смотрел не на меня. Уверена. Он, наверное, меня даже не заметил рядом с этой Светой.
Мрачно продолжаю наблюдать за площадкой, сложив руки на груди.
Как только раздается свисток, я полностью погружаюсь в игру, пытаясь восстановить похороненное настроение.
Это восторг.
