– Да, но где гарантии, что в журнале будет честно указано последнее место посадки? – задала Селена резонный вопрос.
– Нигде, – согласился Ник. – Поэтому нам понадобятся еще данные о заправке – кто и сколько из этих кораблей залил горючки. Твоими «дружескими» путями все это реально заполучить?
– Скорее всего, да, – кивнула Селена. – Спросим у Кирилла. Думаю, он подзаработать не откажется. Но уже завтра. Будет странно, если заявиться к нему среди ночи. Смотри, в окнах до сих пор горит свет. Мама ждет нашего возвращения, как в детстве…
– У вас уютный дом. И мама – очень приятная женщина. И борщ у нее… вся…все… – попробовал Ник снова произнести на русском, потом выругался и закончил на галакте, – восхитительный. Не удается мне это слово. Слушай, пока мы здесь, может, ты меня немного поднатаскаешь?
– Зачем тебе? – удивилась девушка, убирая силовое поле и влетая во двор. – Надеюсь, не на Марику производить впечатление?
– Марика? А, это, должно быть, та очаровательная девушка в госпитале? – Ник сознательно подразнил Селену, но та в этот раз не отреагировала. – Нет, признаться, о ней я с разговора в больнице не вспоминал. Но, может, я захочу читать вашу классику в оригинале… Или тайно шепнуть пару слов брату…
– С этим никогда не угадаешь – тайно или рядом кто-то знает язык лучше тебя. Единственный вариант для секретных переговоров – учить редкий язык. А еще лучше – не проводить их на людях.
– Кстати, хотел спросить, у вас тут часто пользуются дронами?
– Дронами? Да вроде нет. Некоторые вешают над полями, чтобы иметь обзор в любой момент. Но это не сказать чтобы дешевый способ. А что?
– Да так… Мысли всякие бродят… Спокойной ночи! – и Ник ушел в отведенную для него гостевую комнату.
Селена запоздало кивнула и юркнула к себе. Первым делом проверила комм. Рэд по-прежнему не отвечал. Тревога раковой опухолью расползалась в груди, все сильнее поражая каждую клетку. Все, чего ей хотелось сейчас, – это лечь и смотреть хорошие сны. Но пришла мама.
– Милая, ты еще не легла? – спросила она с порога, сама видя, что дочь стоит перед зеркалом и расчесывает волосы.
– Нет, мама, все в порядке, заходи.
– Ты же понимаешь, что у меня масса вопросов, но ответь хотя бы на один, хорошо? Ты серьезно с кем-то обручилась? С чем связана такая поспешность? Что он за человек, Сел? Ты меня не пойми неправильно, я очень рада… Наверное… Но такая стремительность меня пугает.
Селена опустила расчёску и повернувшись к маме ласково улыбнулась:
– Мам, это не один, а минимум три вопроса. Да, мне действительно сделали предложение, и я согласилась. Три недели назад сама бы в это не поверила, но… знаешь, иногда события происходят очень быстро. Это здесь, на Онадэрре, время течет как кисель. Никакой аферы! Ты же за это испугалась? Я люблю его, он любит меня, мы хотим никогда не расставаться, – тут тоска снова резко ухнула в сердце, и Селена, чтобы совладать с голосом, замолчала.
Мама сидела тихо, видимо, опасаясь, что излишний интерес может пресечь откровенность дочери. Та, после минуты тишины, заговорила снова:
– Зовут его Джарэд Леграсс, ему двадцать восемь лет и он работает специалистом по коммерческим переговорам. Твое сообщение застало нас врасплох, а у него была срочная встреча. Поэтому меня вызвался сопровождать его младший брат.
– Когда ты улетала отсюда, то как-то без сопровождения обошлась, – неожиданно поджала губы Громова старшая.
