— Детей нет, и нас ничего не связывает, — произношу ровным голосом. — Пока, Зак. Надеюсь, ты выполнишь свое обещание, сделай хотя бы это.
С этими словами я буквально вываливаюсь наружу. Мне нужно уйти от Иманова как можно быстрее. Я бегу к подъезду, открыть дверь получается не сразу. Дышу только тогда, когда оказываюсь в стенах квартиры. Я быстро иду в душ, переодеваюсь, бужу Леру, чтобы к себе шла, и ложусь рядом с сыном. Обнимаю свое сокровище.
Я убежден, что дети должны рождаться только от любви, а у нас тобой детей нет.
В голове раз за разом крутятся слова Иманова. Слезы катятся по щекам. Я всхлипываю и закрываю рот руками, чтобы не разбудить никого. Я все сделала правильно. Мое сердце разбито — плевать. Главное, чтобы Миша был в безопасности и счастлив. И я почему-то уверена, что Зак сдержит свое обещание, оставит меня…
…Утром вообще не хотелось вставать. Мишка даже спал дольше обычного, видимо, вчера поздно лег. Я уже чувствовала, что сын встал, но делала вид, что сплю. С утра мой медвежонок такой ласковый и сладкий. Он начал обнимать меня и трогать ручками мои щеки.
— Мама, просыпайся.
Я лежу, не двигаюсь, пытаюсь скрыть улыбку.
— Мама! Мама меня не слышит, — говорит сам с собой. — И кто будет меня обнимать?
Я не выдерживаю и начинаю смеяться. Обнимаю свое солнышко и зацеловываю. Мишка смеется и пытается уползти от меня, но я пользуюсь тем, что сильнее.
— Давай, зубы иди чистить и одеваться, а я кашу сварю, — говорю, когда захожу в комнату из ванной.
Я думала переодеться, а потом решила, что буду весь день ходить в майке и шортах, все равно никуда не буду выходить.
Сын пошел в ванную, он будет чистить зубы минут двадцать точно. Он обожает использовать весь тюбик зубной пасты.
Я достаю ковш, наливаю молоко и выбираю, какую кашу будем кушать сегодня. В дверь звонят, я уверена, что это Лерка что-то забыла.
Открываю дверь и просто столбенею от шока. За ней стоит Закария. Все в той же одежде, что и вчера. На щеках щетина, глаза красные, волосы взъерошены.
— Я не смог уехать вчера. Всю ночь в машине провел, — говорит он.
— Ты обещал… Обещал меня оставить!
— Прости, совенок. Проси что хочешь, кроме этого.
Я пытаюсь закрыть перед его лицом дверь, но он подставляет ногу в проем.
— Уйди, прошу!
Он просто оттесняет меня от двери, словно я ничего не вешу.
— Я вызову полицию, — говорю в отчаянии.
Сердце вообще не бьется, кажется, я сейчас умру.
Смотрю, как он проходит на кухню.
— Вызывай, я подожду, — садится на кухонный уголок.
Кровь шумит в ушах, пульс частит по точкам, сердца проламывает рёбра.
Мой самый страшный кошмар сейчас станет явью.
Нет, нет, нет. Только не это.
Подбегаю и тяну его за руку.
— Пожалуйста, уйди! Я вечером приеду к тебе, только уйди, Зак!
Меня трясет, зуб на зуб не попадает.
И тут я слышу легкие шажки по коридору. В ужасе поворачиваюсь и вижу, как на кухню заходит…
Наш сын.
Маленький мальчик. С его темными волосами и моими голубыми глазами, о котором Закария ничего не знает.
Останавливается на пороге, потирает глазки и смотрит на своего отца, а потом на меня.
— Я почистил зубы, мамочка!
