Собираюсь сделать чай, и снова что-то настораживает.
Почему чашка на столе? Разве я успела достать ее из шкафа?
Чувствуя себя странно, встряхиваю головой и хмурюсь. То ли кто-то проникает каждый вечер в квартиру, чтобы зачем-то передвинуть мои вещи, то ли у меня началась паранойя. В этих обстоятельствах – неудивительно, но начинает тревожить.
«Подумала», пишу шантажисту смс.
«Не отправлено». В прошлый раз я тоже до него не дозвонилась.
Что ж.
Значит, он и не ждал ответа. Это просто напоминание.
Привожу волосы в порядок, чтобы не слишком мучиться с ними с утра, выпиваю чай с ромашкой и ложусь в постель. Я так вымоталась, что засыпаю мгновенно.
Просыпаюсь в шесть. Еще до звонка будильника.
Не потому, что пора вставать – что-то меня насторожило. Этот долбаный шантажист довел меня до того, что сплю вполглаза. Беру телефон в руки, так и есть – новое сообщение. Вот что меня разбудило.
Открываю смс и хмурюсь.
«Это может стать вашей реальностью».
И что бы это значило? Замечаю, что мне прислали файлы и открываю их. Сначала ничего не понимаю. Дело о лишении родительских прав отца за неисполнение родительских обязанностей. Во втором то же самое, только фамилии другие.
Следом прилетает второе сообщение:
«Мы готовы заняться этим прямо сейчас. Через полгода у вас будет ребенок и новая должность в компании. Вы готовы?».
Зачем вам Давыдов – так и сквозит из сообщения. Судьба Давыдова решена. Он потеряет все. Последние две недели до меня доносили это разными методами.
– Все ясно, – вздыхаю я, и поднимаюсь.
Знакомая тактика.
Метод кнута и пряника. То запугивают, то обещают награды. Только добились они противоположного эффекта. Вместо того, чтобы купиться, я злюсь, что меня разводят так примитивно. Допустим, вчера сообщение про Сеньку сбило меня с ног и заставило паниковать. Но утреннее сообщение расставило все на места. Сначала запугать, выбить почву из-под ног, намекая на угрозу ребенку. Через двенадцать часов, когда «клиент» промариновался в неприятных, гнетущих чувствах, поманили пряником. И напряжение с измученного страхом за ребенка человека сняли, и предложили награду. Согласись, и не будешь больше изнывать от страха. Будет сын и новая работа, все будет хорошо.
Они меняли тактику, и надо сказать – умело меняли.
Может, на кого-то бы и подействовало. Только им нужно было выждать подольше перед вторым сообщением. Может быть, и удалось бы меня раскачать. А так только себя раскрыли, и разозлили меня.
Я тщательно одеваюсь и крашусь. Собираю волосы в аккуратный пучок, укладываю пряди, обрамляющие лицо. Без пяти семь, собранная и полная внутренней спортивной злости на этих слизней, я стою перед дверью Давыдова.
Он открывает еще до того, как нажимаю на звонок. Наверное, через видеонаблюдение заметил, что я уже здесь.
– Олег Владимирович, – говорю я. – Мы можем поговорить…
В безопасном месте, хочу я сказать. Но если нас прослушивают и здесь, то я себя раскрою. Кто знает, какие у них возможности. Пока босс не даст добро, буду держать язык за зубами везде.
– Наедине, – заканчиваю я. – В приватной обстановке.
Он поймет.
Серые глаза бесстрастно рассматривают меня. Он уже готов и собран. Абсолютно спокоен, словно не сегодня будет решаться его судьба.
– Прошу ко мне в спальню.
На такое приглашение я не рассчитывала, но киваю, и вхожу.
Я впервые у Олега Владимировича.
У него шикарная, очень просторная квартира с панорамным остеклением. Я иду вслед за ним, успевая заметить обстановку в комнатах. Он открывает дверь в святая святых, в свою спальню.
