Она встречала достаточно много американских бизнесменов, поэтому знала: они часто бывают поразительно откровенными, но от ухмылки Дэна Картера она почувствовала себя шлюхой.
Однако глаза Люка Бруссара – поразительного изумрудного оттенка с темно-зелеными ободками – таили нечто большее и угрожали ее душевному спокойствию. Она задышала чаще, ей захотелось подойти к нему ближе и лучше услышать чистый запах его тела, а также насладиться насмешливым одобрением на его лице.
Его хрипловатый американский акцент отличался от тех, которые она слышала сегодня вечером. Фотографии, которые она нашла в Интернете, не передавали его внешности в полной мере. На этих снимках он казался просто красивым, а наяву черты его лица были резче и соблазнительнее. Волевой подбородок с легкой щетиной, довольно большой нос и точеные скулы. На его левой брови красовался шрам, как у пирата, а темные волнистые волосы следовало подстричь.
Через расстегнутый воротник рубашки виднелась часть татуировки в виде колючей проволоки на его ключице, что только усиливало его грубую мужественность, необузданность и нахальство. Он казался таким же неуместным в этой эксклюзивной обстановке, как и она. Но совсем по другим причинам.
Шок от того, что он так смело подошел к ней, сменился любопытством. Она приказывала себе сказать что-нибудь умное и интересное.
Касси отпила шампанского, желая выиграть время и придумать что-нибудь связное. Потому что ситуация больше напоминала ей экзотическую мечту – опасную и захватывающую, а не прекрасную возможность продвинуть интересы «Темпл корпорейшн».
– Я не уверена, что мистер Картер придурок, – наконец выдавила она, – но он определенно был очень настойчивым.
Покрытая шрамами бровь Бруссара поднялась, а губы изогнулись в улыбке, словно Касси сказала что-то забавное.
– Что он тебе предложил?
– Переночевать на его яхте. По-видимому, она очень большая.
Он шире улыбнулся:
– Кто бы сомневался. И что ты сказала?
– Я сказала ему правду. У меня начинается морская болезнь даже на водном велосипеде.
Его глаза сверкнули, и у нее перехватило дыхание. Его улыбка была одновременно опасной и желанной.
– Что такое водный велосипед? – спросил Люк.
– Он похож на небольшую лодку с педалями, которые надо крутить, плавая по воде. – Она умолкла, когда уголки его красивых губ поднялись выше.
– Интересно, – произнес он, хотя они оба знали, что сказанное ею совершенно неинтересно. – Ты британка?
– Что меня выдало? – спросила она и быстро отпила шампанского, чтобы успокоиться.
– Милый акцент. – Он оглядел ее лицо. – А еще персиково-кремовый цвет лица. И то, как ты красиво краснеешь, милочка, – прибавил он.
Ее щеки мгновенно вспыхнули.
Солнце уже скрылось за мысом, и горящие факелы освещали сады, обрамленные роскошным дендрарием, в котором росло все, начиная от мезоамериканских папоротников до африканских бальзаминов, согласно табличкам, которые Касси читала, пытаясь набраться смелости, чтобы разговаривать с незнакомцами. Но даже в сумерках Люк Бруссар видел ее румянец.
– Почему ты называешь меня милочкой? – спросила она, желая увести разговор в нейтральное русло и выиграть время, чтобы восстановить нормальное дыхание.
– Так ласково называют женщину каджуны. Я родом из залива – маленького сонного городка недалеко от Лафайета. Если мужчине нравится, как краснеет какая-то женщина, он зовет ее милочкой.
