Последний мешок перекочевал в катер. Абхазец повернулся ко мне:
— Вставай, красавица, — дёрнул меня за руку и буквально швырнул на мостик между лодками. Я боялась шагнуть на этот портал в беспросветное будущее, но меня никто не спрашивал. — Живее! И ты, — обратился он к кому-то, — давай за ней.
Меня кто-то сильно толкнул, буквально сметая с досок в чёрное море. Я заорала и ушла с головой под воду, сквозь толщу воды услышала хлопки и не смогла увернуться от кого-то, упавшего сверху. Загребла отчаянно, выпутываясь из-под чьего-то безвольного тела, борясь с желанием вдохнуть. Ещё двое упали в воду, снова погребая меня под собой, когда я уже почти вынырнула. Хотелось орать от страха, я не понимала, что произошло, но всё это крутилось на заднем плане. В глазах темнело, лёгкие жгло, в висках пульсировал ужас. Я замерла на секунду, потеряв ориентацию в тёмной воде, и рванула к поверхности, когда она вдруг забурлила — лодка или катер отплывали, слышно было звук мотора. Вынырнув, схватилась за ручки на борту — это была лодка, на которой мы приплыли. Шумно вдохнув и откашлявшись, попробовала забраться на плававший рядом мостик, но сил не осталось. И лишь мысль, что в воде могут быть акулы, придала мне их, и я с рвущим горло криком подтянулась и с трудом забралась в лодку.
В ней лежал навзничь Энвер. В его левом боку торчал нож, и левое же плечо было, видимо, прострелено — кожаная куртка вся залита липкой кровью.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться. Я не знала, что делать дальше. Хотела свободы? Вот она, черпай пригоршнями! Плыви, куда душа пожелает!
Куда? Я совершенно не ориентировалась. Цеплялась за борта покачивавшейся на волнах лодки, сидя на коленях рядом с телом своего чудовища. Над головой — бездна беззвездного пасмурного неба. Под днищем судёнышка — километры чёрной бездны, кишевшей недружелюбной жизнью. Вокруг — ничего. Только плеск волн о борта и дорисованные воображением акулы где-то очень близко — наверняка мёртвая плоть утонувших наркодилеров щедро наследила кровью, ведь те хлопки — это были выстрелы.
Надо выкинуть из лодки тело, дожить до утра и осмотреться.
Я потянулась и взялась за нож в боку мужчины… и заорала, едва ли заглушая криком бешеные удары сердца — Энвер застонал и пошевелился. Я замерла, не зная, что делать. Утопить его — самый верный вариант. Он меня не пожалел и не пожалеет, а для меня это шанс избавиться от него — море проглотит это молча...
А я?
Энвер снова застонал и открыл глаза. Потянулся в карман, сцепив зубы и рыча от боли, достал телефон и протянул мне:
— Кнопка один… вызов…
Я взяла телефон:
— Зачем мне делать это?! — крикнула, и он поморщился. — Чтобы твои дружки спасли тебя и снова продавали меня? Лучше бы ты сдох! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Я кулаком ударила Энвера по ноге со всей силы, он вскрикнул и обмяк, уронив телефон. Из моих глаз брызнули слёзы, я захлебнулась рыданиями, истерика накрыла разум, подпитываясь паникой и пониманием:
— Я не убийца… не убийца… не убийца…
Взяла слабой трясущейся рукой телефон и нажала «1» и вызов. После второго гудка услышала голос Толги:
— Да, брат.
— Это я… Валя…
— Откуда у тебя телефон Энвера? Что с ним?! — чуть не орал мой недавний надзиратель.
— В него стреляли, — всхлипывала я, давясь словами и понимая — я снова возвращаюсь в неволю. — У него нож в левом боку и плечо прострелено.
