Я внимательно вглядывалась в его лицо и не понимала, какое отношение эта история имеет ко мне, но слушала, хоть и рассказ о бывшей возлюбленной, пусть и мёртвой, был неприятен, даже болезнен.
— Когда я попытался объяснить Раззоне, что не смогу на ней жениться, у неё случилась истерика. Положение любовницы её категорически не устраивало. Началась череда выматывающих скандалов, в которых я разрывался между чувствами и долгом. Сейчас я понимаю, что Раззона изначально имела на меня виды и умело мною манипулировала. Но тогда я всё принимал за чистую монету. После одной из наших с ней ссор я сильно повздорил с отцом. А потом она сказала мне фразу, которая зародила в душе сомнения: «Нам мешает быть вместе только твой отец!». Поначалу я с ней даже согласился. Я предложил ей своё отречение от прав на престол, но этот вариант ей категорически не понравился. А дальше меня на беседу пригласил потенциальный свёкор. И разговор у нас вышел крайне неприятный. Он скатывался к тому, что было бы, если бы на престол взошёл я, как хорошо бы тогда всё устроилось, как я был бы счастлив с его дочерью. Нет, он не предлагал убить отца. Скорее прощупывал почву. После этого разговора я ушёл из его кабинета с желанием помыться. Эта история длилась несколько месяцев. Раззона то становилась невероятно нежна, то холодна. Я сходил с ума, пока в один из дней её отец не поговорил со мной откровенно. Он сказал, что у них есть план, что он желает видеть меня императором, а свою дочь — императрицей. Он был очень убедителен, но я не мог на такое пойти. Хотя и рассказать о заговоре тоже не мог, понимал, что отца Раззоны тут же казнят, и она мне этого не простит.
Эринар вздохнул, делая паузу.
— В итоге он решил меня подтолкнуть. Случилось покушение на моих отца и брата, но успехом не увенчалось. Только тогда я рассказал отцу всё, что знал. Раззону и ещё нескольких членов её семьи казнили. Выяснилось, что она активно планировала заговор и изначально нацеливалась на моего старшего брата, но тот быстро разобрался в том, кто она такая. Её допросы многое прояснили в её истинном отношении ко мне. Отец настоял, чтобы я присутствовал, и я слышал всё, что она говорила обо мне. Вот, собственно, и вся история, Алина. Мне тяжело доверять, но особенно тяжело доверять женщинам. После случая с Раззоной я предпочитал не подпускать никого слишком близко к себе. Но с тобой всё вышло иначе. Алина, поверь, я способен разобраться с любой проблемой, которая у тебя возникла. Что бы там ни случилось, просто расскажи мне правду, и мы найдём решение…
Он смотрел на меня со смесью надежды и боли.
— Ринар, — слезы мешали говорить, мой голос дрожал, — я не знаю, откуда у них кровь, я никому её не давала и никогда не предала бы тебя.
— Хорошо, — его голос, тон и поза мгновенно изменились. — Если ты решила не говорить, то пусть будет так, — он обернулся к Шаритону и холодно скомандовал: — Мальчишку забрать на допрос и провести расследование. Алина, тебе запрещено покидать клинику.
Наверное, если бы я стояла, то рухнула бы на пол как подкошенная, а так — просто лежала и таращилась на окружающих, переводя взгляд с одного на другого. И верил мне, похоже, только Кассиль. Просто в силу того, что знал, что никакой его родственник меня не разыскивает.
— Интересненько вы придумали, — усмехнулся парнишка.
— Кас, успокойся. Ринар, я не знаю, какая муха тебя укусила, но раз ты мне не веришь, то я готова повторить сказанное с помощью зелья, артефакта или что тут у вас применяется для допросов! — воскликнула я.
