Площадку заливал сочный свет, тени лежали резкими кляксами, словно кто-то разлил чернила по краям камней. Красивый мир. Достойный спасения с его белоствольными бордовыми деревьями, магией и жителями. Очень больно, что Ринар оказался таким. Но есть Кас, есть Янина и Синнай, Тамила и Итан. Они любят друг друга и заслуживают счастья. У них будут дети.
У меня тоже когда-нибудь всё будет. Потом. Любовь есть, просто мне не повезло. Лене не повезло. Маме не повезло. А вот бабушке повезло. Они с дедом любили друг друга по-настоящему. Со всеми недостатками. Бабушка всегда говорила, что в отношениях самое главное и тяжёлое — это уметь прощать. Но до какой грани? Стоит ли Лене прощать Петю, бросившего её с двумя больными детьми на руках? Стоит ли прощать Ринара, обвинившего меня чёрт знает в чём, а затем развлекавшегося в компании трёх девиц?
Могла ли я что-то упустить или понять неправильно? Я говорила Ринару, что доверие — это выбор. Стоило ли его выслушать? Десять дней времени поговорить не находилось, а сейчас внезапно нашлось? Что вообще мы могли теперь друг другу сказать? Он считает, что я спуталась с каким-то варваром и добровольно дала ему кровь. Что плету интриги за его спиной. Для него ситуация выглядит однозначно, и верить мне он не хочет. Или не может? Он верит фактам, так и я верю своим глазам.
Простить измену? Это так глупо. Даже если учесть, что мы поссорились. Мы же не расстались. Слова не были сказаны, точки не были расставлены, я всё ещё была его невестой, когда он развлекался с этими девицами.
Невестой… без колец, без предложения, без любви и доверия.
Простить измену — значит показать, что изменять можно.
Считает ли он это изменой? Возможно, он решил, что мы расстались, и забыл об этом сказать. Когда я бежала из дворца первый раз, то планировала другие отношения. Хотя технически это стало бы изменой, вон и Ринар говорил, что я разорвала договор, а не помолвку. Соответственно, если бы он нашёл меня в объятиях другого, то для него это являлось бы изменой, а для меня — нет. Он предал, значит, отношения закончены. Возможно, сейчас он рассуждает также. Возможно, для него точка была поставлена раньше, он просто не посчитал нужным об этом сообщить. Или решил, что со временем я пойму сама.
Кроме того, тогда нас связывала пара поцелуев. А сейчас? Столько совместных ночей, мои признания. А ведь он так и не сказал, что любит меня. Я говорила каждую ночь, а он лишь целовал в ответ. Может, дело в этом. С его стороны не было чувств, поэтому при первом же сомнении он легко ушёл в объятия других. Да, он говорил, что ему никогда не было так хорошо, как со мной. Ну так я одна, а их трое. Возможно, для него «просто хорошо», помноженное на три, более ценно, чем одно «очень хорошо».
Наверное, стоило поспать. Или поесть. В любом случае, если уснуть сидя на краю, то можно с него свалиться, а мне ещё мир спасать. Опять же, не с насморком же идти против колдуньи из другого мира? Не боевыми же соплями её останавливать?
С трудом поднявшись, я перешла на середину небольшого плато, решив, что ночь ясная, поэтому поспать можно и тут. Выудив из сумки вещи, я расстелила парусину, вытащила ещё одно одеяло и собиралась лечь, когда рядом разгорелся портал.
Пурпурно-фиолетовый, не огненный. Вышел из него мужчина, который мне сразу не понравился до оскомины и ломоты в костях. Ну то есть вот настолько не понравился, что я всерьёз подумывала спрыгнуть с края уступа за спиной. Чуйка подсказывала, что быстрая смерть при знакомстве с этим типом — далеко не худший вариант.
