Первые недели Кира была прилежной тихоней, отзывчивой и дружелюбной. Если у кого-то из девчонок не было карандаша или ручки, охотно делилась своими. Так она завоевала расположение , и через некоторое время сама собой организовалась группа преданных Кире девочек. Они только и делали, что заглядывали ей в рот, ловили каждое слово, льстили и готовы были исполнить любое поручение новой «королевы».
У меня никогда не было подруг, а с образованием нового клана в группе я словно стала изгоем. Только если раньше девчонки будто не замечали меня, то теперь каждый раз, проходя мимо них, я слышала за спиной смех и шушуканье. Конечно, рассказать о происходящем мне было некому, да и не любила я жаловаться.
Я нарочно пыталась закопать прошлое поглубже в памяти — было слишком больно и обидно. Мне понадобилось года три, чтобы окончательно успокоиться и перестать среди ночи просыпаться в холодном поту и слезах.
В тот день мы готовились к показательному дефиле. В примерочных висели наряды, у каждой манекенщицы было запланировано четыре прохода, и после каждого была ровно минута, чтобы переодеться.
Видения прошлого яркими картинками пробегали перед глазами. Первыми вышли Света и Алина, обе из клана Киры. За ними следующая пара — сама Кира и Анюта. Их всегда ставили вместе, потому что девушки были приблизительно одного роста и чем-то похожи — светловолосые и светлоглазые. А меня оставляли напоследок, как лакомый кусочек. Наша преподша раньше всегда расхваливала меня и мою внешность, ужасно этим смущая. С приходом Киры восхищение Анастасии Григорьевны прошло, чему я была несказанно рада.
Мы быстро переодевались и снова выскакивали на подиум. Я уже с нетерпением поглядывала на часы — наше представление подходило к концу, когда из зала донёсся какой-то шум, вскрики, а затем приближающийся топот.
— Это она! Она! — Кира с красным лицом и горящими ненавистью глазами остановилась в метре от меня. Ее губы кривились от сдерживаемых рыданий, и я с ужасом увидела, что она стиснула на груди материю, пытаясь прикрыть обнажённую грудь.
— Кира? — я отшатнулась, не понимая, что происходит. — Что случилось?
— Это всё ты, долговязая сучка, ты!
В следующую минуту раздевалка наполнилась сокурсницами, и все почему-то смотрели на меня с осуждением.
— Я… я не понимаю…
— Тварь, ты разрезала моё платье!
— Да, это точно она! — Анюта ткнула в меня пальцем. — Больше некому.
— Ты за это ответишь! — прошипела Кира.
Меня начало трясти сначала мелкой дрожью, а потом крупной, голова закружилась, показалось, что упаду в обморок.
— Девочки, вы что? Как вы могли подумать?! Зачем мне это нужно?
— Ха! — Алина, подбоченившись, тряхнула головой. — Больше же некому, а ты завидуешь Кирке.
— Завидую? — у меня никогда не возникала такая мысль. — Я? Чему же завидовать?
— Ну, тварь! — неожиданно Кира бросилась на меня и вцепилась пальцами в волосы.
Лучше бы я лежала с в обмороке.
Поднялись шум, визг, звон разбитого стекла.
— Так, что здесь происходит? — строгий голос Анастасии Григорьевны мгновенно остудил всех, заставив Киру отпустить мои волосы. — Я ещё раз спрашиваю — что случилось?
— Анастасия Григорьевна, Медных разрезала платье Киры.
Преподша повернулась ко мне, ее брови взметнулись.
— Это правда?
— Нет, конечно! Зачем мне это?
— Ну, мы разберемся в этом.
— А что тут разбираться? — Кира, тяжело дыша, кивнула на мою сумочку, висевшую на крючке. — Проверьте ее. Наверняка найдёте там орудие преступления.
