Я всхлипнула, подняла лицо, затем протерла очки, что держала в руках, и надела их. Совершенно с растерянным лицом Алёнка сидела напротив меня. Веснушки на ее бледном лице словно потускнели. А в этой одежде, Алёнка была одета в худи и джинсы, и с ее короткой стрижкой, в сумерках девочку можно было бы запросто принять за мальчишку, если бы не переливчатые изящные сережки-гвоздики с бриллиантами в ушах.
- Всё нормально, - сказала я, вздыхая и откидывая голову на стену. - Не переживай. Ты самая маленькая из всех причин для моих слез.
- Все равно прости, - сказала Алена тихо, она отвела взгляд и потерла запястье со спортивными детскими часами. – Я ужасно себя вела…
- Всё хорошо, Алён. – Улыбнулась я. – Я прощаю.
Девочка подняла на меня взгляд и улыбнулась.
- Спасибо… Меня просто так всё бесит в последнее время… Поэтому… Я такая вот… И правда, как Диана. - Алёна покривила ртом. - Вот только она мне совсем не сестра, поэтому, пожалуйста, не говори, что мы похожи.
- Как это не сестра? – удивленно спросила я, приподнимая брови.
- Три года назад моя мама второй раз вышла замуж, - удрученно сказала Алёна. – Диана – дочь её нового мужа. Такая же невыносимая, как и её папаша…
Я сочувственно улыбнулась, глядя на девочку. Та почесала щёку и развела руками, глядя на меня, мол, всё вот так.
- А папа твой где, Алёнка? – спросила я тихо.
- Папа в Америке, - ответила девочка, тяжело вздохнув. – Я так хочу к нему уехать... Так жду этого. И он меня очень ждет. Мы с ним каждый день по скайпу разговариваем. Но отчим никак не хочет меня отпускать, мама просит его, говорит, что с тетей поеду… Но тот рогом упирается… А без его денег – мы вообще никакие. У папы деньги есть, но отчим пресекает все попытки брать у него какие-либо средства. Козел, короче, этот Захар Ильич. Терпеть его не могу. Свинья…
Губы у Алёнки задрожали, но на слёзы она себе право не дала. Я хотела поддержать её, но не успела сказать и слова.
- Вер… А где твои родители? – вдруг тихо спросила девочка.
Я тяжело вздохнула. Приподняла очки и потерла переносицу.
- Мой папа сейчас в больнице… - Мой голос мгновенно дрогнул, и в горле снова что-то заскреблось. – Он был ранен в перестрелке, довольно сильно ранен. Но он уже почти поправился, через две-три недели его уже точно должны выписать…А потом мы с ним уедем в другую страну.
Я почему-то вдруг подумала, что не хочу уезжать. Что это будет непросто оставить всё, и уехать далеко-далеко, скорее всего, во Францию, пусть и горячо любимую мной, к папиной сестре. В любом случае, раньше у меня таких мыслей даже не возникало. Нет-нет, конечно же, я уеду вместе с папой. Иначе я рискую потерять его. Я посмотрела на Аленку. Та словно побледнела, лицо её вытянулось от ошеломления. Теперь девочка молча смотрела на меня своими огромными голубыми глазищами.
- Ого… Я… Мне так жаль, - только и смогла прошептать она, моргнув. Кажется, Аленка совсем растерялась. – А мама твоя где?...
Стоп-вопрос, кажется, да? Но вполне ожидаемый. Алёнке-то откуда знать всю эту историю? Сдерживать свои слёзы было как-то слишком непросто. Сердце и так рвалось на куски, а в горле стоял ком. Я молчала, но лишь некоторое время.
- Мама умерла, Алён, - хрипло сказала я. – Погибла в автомобильной аварии пять лет назад.
Алёна совершенно по-детски прижала руку ко рту. Я вдруг увидела, что глаза её заблестели. Попытка сдержать слезы не удалась. Она вытерла их рукавом и спросила:
