Она всегда была с мозгами и отличалась чувством такта. Хотя и в лицо могла заехать. Я лично видела, как она метелила чмошниц из девятого класса.
— Да, педиатр, — улыбнулась я, облегчённо вздохнув. Хоть кто-то не поинтересовался, где Свин.
— Какая полезная профессия, — она погладила себя по животу.
Спасибо, Кать. Я на своей работе такого насмотрелась, что иногда валерьянку пить приходилось. Мамаши бешеные, особенно молодые с первым ребёнком. Врач виноват, что у них дети болеют. Всё в интернете выискивают, «умницы» попрекать ещё умудряются. Скандалят часто. Адекватных по пальцам пересчитать.
Я в начале работы всё близко к сердцу принимала. Одна коллега сказала, что надо мимо ушей пропускать. А другая, очень опытная женщина, объяснила, что происходит. Люди жрут плохую пищу, витамины не поступают в организм, синтетические витамины не могут полностью компенсировать нужные вещества. В итоге — выгорание. Особенно это касается женщин. Бессонные ночи, изменяющие мужья, отсюда и агрессия. Очень много мне рассказывала, что и как работает. В конце концов, призналась, что любит людей и жалеет их. Особенно жалко детей.
Мне опять заехали по заднице. В этот раз я взбесилась. Да сколько можно?! Быстро обернулась, огрев тщедушного мужичонку кулаком и взяв его за грудки, откинула от себя. Кругом хохот, а я юбку поправляю. Достали, честное слово.
— Лера! Лера пришла!!! — обрадовалась Анечка и даже запрыгала на месте, хлопая в ладоши.
Лерка Ложкина. Мы с ней с первого класса дружили. Немного глуповата, но я никогда не позволяла другим называть её дурой. Помешанная на красоте и косметике, она в подростковом возрасте очень даже мне подходила в подруги. А потом случилось то, что случилось. Лера стала эскортницей — так модно называть элитных проституток. Уехала в Европу и, когда состарилась (а у проституток есть свой срок годности), окрутила какого-то француза. С любовником и приехала в свой посёлок на вечер встречи выпускников. Умом не блистала никогда. Выглядела ужасно. Силикон, избыток косметики. Тоже борется с полнотой, но, в отличие от меня, более удачно. Толстые ляжки под мини-платьем торчат, грудь надутая, губы страшные. И волосы по пояс, видно, что половина накладных. Светленькая. Только она крашеная блондинка.
Я обнялась с ней. Лера знала о моём разводе, глупых вопросов не задавала. Трещала без умолку, понтовалась, а на поехавшем лице написано, что попивает и не всё так гладко. Мужичок её, неказистый и лысый, приехал в костюме, весь приличный такой. Как только согласился ехать, ведь ненавидит Россию.
Трэш, зараза, нарисовался рядом с нами почти сразу.
— Bonjour, — свысока поздоровался он и насильно пожал мужичку руку.
— Никита, — противно протянула Лерка. — Он плохо говорит по-русски.
— А мы совсем не говорим по-французски, так что всё путём, — ослепительно улыбался Трэш, уводя с собой мужика.
Пока Лерка соображала, в чём логика слов Никиты Савинова, я уже тянула её на развлекательную программу.
Капец французу.
Многие вели себя как дети: шарики палками гоняли, прыгали и бегали на эстафетах. Учителя заливались смехом, мы с беременной Катькой с закрытыми глазами рисовали на ватманах мышей. Я время от времени поглядывала на большой стол. Трэш с Шишой ожидаемо спаивали француза. А Лёша Васин сел так, чтобы видеть праздничные игры. И в какой бы момент я ни кинула взгляд в его сторону, он смотрел именно на меня. И хотя к нему липла толстая Нафаня, он сидел с прямой спиной и руки держал на столешнице, сомкнув пальцы в замок. Чуть улыбался.
