— Ну так как, Ева, тебе нравится учиться? — спрашиваю, когда официант уходит.
Ева незаметно поправляет выбившуюся бретельку чёрного бюстгальтера и вздыхает.
— Экономика — это не совсем моё. Если бы меня спросили, чем я хотела бы заниматься, наверное, я выбрала бы медицину.
— Так почему пошла на экономический?
— Так захотела мама, — явно нехотя признаётся она, водя ногтем, покрытым бесцветным лаком, по белой скатерти, — она считает, что экономисты всегда будут востребованы.
Мать, плюющая на интересы дочери, отмечаю про себя. Тяжёлый случай.
— Во сколько ты вышла замуж? — продолжаю собирать анамнез.
— Для чего ты спрашиваешь? — Ева вскидывает удивлённый взгляд. — Я чувствую себя словно на допросе.
— Пытаюсь понять кое-что. Так во сколько?
— В восемнадцать, — отвечает тихо, и по тому, как она прячет глаза, я получаю заблаговременный ответ на свой следующий вопрос.
— Так захотела мама?
Ева молчит, а когда появляется официант, едва ли не выхватывает бокал вина у него из рук.
Решаю больше не давить на неё, потому что ответы на все интересующие вопросы уже получил, и остаток вечера развлекаю её рассказами о том, как я попал на Уолл Стрит и о своей последней поездке в Латинскую Америку.
То ли от вина, то ли от непринуждённого разговора, Ева выглядит расслабленной и довольной. Она много улыбается и заразительно смеётся, когда я рассказываю, как в Мексике на меня напала толпа оголтелых фанаток Ника Бейтмана, решив, что он — это я. Пожалуй, я давно не чувствовал себя так комфортно наедине с женщиной.
— Мне нужно ехать домой, — с явным сожалением говорит Ева, бросая взгляд на часы, — Джейк, наверное, меня потерял.
Значит, её увальня зовут Джейк. Даже имя у него идиотское.
— Что ты ему сказала? — спрашиваю, когда мы подходим к машине.
— Сказала, что встречаюсь со своим преподавателем, чтобы обсудить кое-что по учёбе.
Я смотрю в её голубые глаза и знаю, что она не врёт. Именно так она ему и сказала. И он её просто так отпустил. Нет, этот Джейк точно дебил.
Когда мы подъезжаем к тому месту, откуда я её забрал, я успеваю выйти из машины прежде, чем Ева сбежит. А она, определённо, собирается это сделать. Я вижу это по тому, как она всю дорогу поглядывает на дверную ручку, словно собирается совершить трюк с выпадением из машины.
— Спасибо за ужин, — Ева опускает глаза, но я пальцем тяну её подбородок вверх. Она сопротивляется, но, в конце концов, встречается со мной взглядом.
— Я привык быть честным в своих намерениях с женщинами, и тебе врать не буду. Ты мне нравишься, Ева. Я хочу заняться с тобой сексом. Твоё семейное положение меня не волнует, потому что твой оргазм на автомобильном сиденье такси сказал мне всё, о чём мне нужно знать. Я свободен, если тебя это беспокоит, и не собираюсь уводить тебя от мужа.
Чувствую её сбившееся дыхание на своей шее и не удерживаюсь от того, чтобы наклониться и вдохнуть порцию чудесного запаха.
— У тебя есть номер моего телефона, — заправляю выбившийся из причёски локон ей за ухо.
— Позвони мне, и я затрахаю тебя так, что ты имя своей мамы забудешь.
С губ Евы срывается что-то, очень напоминающее возбуждённый стон, и это становится причиной того, почему я отступаю от своего первоначального целомудренного плана на вечер. Я обхватываю затылок Златовласки и окунаюсь во влажную упругость её губ. Пусть и не сразу, но Ева отвечает на поцелуй, на долю секунды так сильно прижимаясь ко мне своим соблазнительным телом, что я снова теряю контроль. Кладу руку на её упругую задницу и с силой сжимаю.
