Ну просто потрясающий образец скромности! Разумеется, Кингстон рассчитывал, что его дочери будут жить и дышать «Кингдомом». А Джорджия так вообще сделала компанию своей жизнью. Были моменты, когда ее слепая преданность «Кинг-дому» приводила Джея в отчаяние.
– Самым простым, – неожиданно подала голос Черис, – было бы решение разделить твой пятьдесят один процент поровну между нами тремя.
– Слишком простым, – протянула Роберта.
Джей напрягся, ожидая приближения шторма.
– Сделать так, – сказал Кингстон, – означает потерять компанию. Если я дам каждой из вас семнадцать процентов, это сделает «Кингдом» доступным для поглощения.
Значит, Кингстон тоже был в курсе. Первые признаки появились еще пару месяцев назад. Потом рынок стабилизировался. Однако на прошлой неделе ситуация вновь стала нестабильной, и цены на акции взлетели.
– Этого не случится, если мы будем держаться вместе и сохранять общие приоритеты, – сказала Джорджия, так сильно сжимая ручку, что пальцы побелели.
Кингстон хмыкнул:
– Когда это было, чтобы вы трое держались вместе?
На другой стороне стола Черис постучала карандашом – в гулком пространстве конференц-зала этот звук показался Джорджии оглушительным.
– Отец…
– Так что ты собираешься делать? – спросила Роберта. – Отдать все Черис?
– У меня три дочери – и я должен позаботиться о каждой из них, – с удивительным смирением произнес Кингстон.
Джей прекрасно знал, что старый плут никогда не делал ничего, что не служило «Кингдому» – и ему самому – на пользу.
– Но, естественно, самая большая награда достанется самой преданной моей дочери.
– Ты имеешь в виду самой любимой твоей дочери? – Это был голос Роберты.
– У тебя есть сомнения в моей преданности? – спросила Джорджия. Ее глаза странно блестели. – Я работаю восемьдесят часов в неделю. У меня два года не было отпуска. Черт, за этими стенами у меня вообще нет никакой жизни!
– Это твой выбор, – пожал плечами Кингстон.
Джорджия открыла было рот, чтобы ответить, но потом опустила глаза, закрыла ручку и положила ее рядом с блокнотом. Ей нужно было хорошенько подумать, чтобы озвучить свою позицию.
– А у тебя есть что сказать, Черис? – Острые глазки Кингстона потеплели, остановившись на младшей дочери.
Черис покачала головой:
– Нет.
– Нет? – Холод вернулся в эти прозрачные голубые глаза, так похожие на глаза Джорджии. – Но ничего, детка, думаю, у тебя скоро прибавится энтузиазма. – Кингстон медленно обвел взглядом своих дочерей. – Вознаграждение последует незамедлительно, – объявил он. – Та, что первой докажет мне свою преданность, получит двадцать шесть процентов акций «Кингдома» – больше половины моей доли, – и этого будет достаточно, чтобы обеспечить реальную власть. Оставшиеся двое разделят между собой двадцать пять процентов.
Джей не мог заставить себя встретиться взглядом с Джорджией. Он знал, что это только начало.
Кингстону следовало бы запретить так обращаться со своими дочерьми.
Сделав глубокий вдох, Джей попытался расслабиться.
– Прежде чем вы спросите, в чем это заключается, – начал он, – я могу сказать, что ваш отец нашел способ, которым каждая из вас могла бы доказать ему свою преданность. У него есть план.
