- Тебе не хватает виноватости в глазах. – наставлял меня Майлс охрипшим голосом, - Сделай лицо побитой собаки… Отлично! Теперь ученицы, которую поставили в угол на горох.
- Горох! – взвизгнула Рита. – Надо рассыпать вокруг нее горох!
- Где я тебе возьму горох… - отвлеченно пробормотал Майлс, становясь надо мной на цыпочки и делая кадр сверху. Я подняла голову и сделала собачьи глаза, закусив губу.
- Арабская лавка через дорогу! – Рита сунула Ксюхе пять евро. – Слетай, а?
Совершенно ошалевшая от всего этого разврата Ксения выскочила за дверь и через две минуты уже возвращалась с небольшим мешочком чего-то, похожего на крупный горох – светлого цвета.
- Нут! Еще лучше! – одобрила Рита. – Его виднее будет на темном полу.
Выхватив у Ксюхи пакет, она разорвала его и рассыпала нут вокруг меня.
- Боже! Я сейчас понял, чего тебе не хватает… - задушено прошептал вдруг Майлс, сделав страшные глаза.
Бросив фотоаппарат на диван, он рванул наверх. Вернулся через две секунды, что-то держа в руках. Пытаясь понять, что это, я вся изогнулась…
- Замри! – неожиданно высоким, почти истерическим фальцетом приказал Майлс, подскочил ко мне и… размахнулся. Я, наконец, увидела, что он принес и даже открыла было рот, чтобы запротестовать. Но не успела.
Со всей дури, Козлевич хлопнул меня по заднице плоским, черным предметом, похожим на мягкую ракетку от пинг-понга.
- Ауч! – вскрикнула я, чувствуя, как нежной коже разливается горячее пятно боли и, как я была уверена, красноты…
Меня отшлепали!
- Не двигайся! – Майлс в три прыжка добежал до дивана, схватил фотоаппарат и вернулся на свою позицию рядом со штативом. Присел на корточки и защелкал.
- Идеально… - прошептал он, разглядывая один из кадров.
- Идеально… - повторила за ним Рита, заглядывая ему через плечо.
***
Всю дорогу домой я проспала – на голодный желудок алкоголь ударил в голову крепко и беспощадно. Хорошо, хоть не забыла сдать телефон с компроматом в починку. На самом деле – и забыла бы, если не Ксения, мой ангел-хранитель. И такси вызвала, и выковыряла меня из машины, и поддержала под локоток, пока я пыталась общаться с клерком. И, вообще, с окружающим миром.
Кое-как осилив эту непростую задачу, я забралась на заднее сиденье выкупленного из плена Ксюхиного Мерседеса, и мы выехали в северном направлении. Вновь замелькали промышленные и рабочие предместья Лондона, затем – бесконечные зеленые поля. Положив под голову рюкзак, я сладко уснула. Так сладко, что даже не услышала треньканья двух новых сообщений на моем телефоне.
По возвращению в общежитие естественно первым делом я заперлась в ванной и кинулась проверять, как отреагировал господин ректор на мою отшлепанную попу. Фотография, к слову, получилась действительно прекрасная – при всей своей дурканутости, Майлс был профессионалом высокого класса. Не говоря уже о том, что, дернувшись от шлепка, я вновь невольно обнажила сосок.
Отреагировал доктор Кронвиль двояко. Первым сообщением пришло возмущенное «Что это за порнография?!».
Вторым, через двадцать минут – пришло такое, от которого кровь жаркой волной ударила в мою все еще хмельную голову, и захотелось немедленно пересмотреть угробленный компромат.
«Нес ваше фото директору. Не донес. Передумал».
Передумал... Передумал?! Я облизала внезапно пересохшие губы. Что значит «передумал»?!
А то и значит – с соблазнительными придыханиями зашептал назойливый внутренний голос…
