На столе организовывается самая настоящая чайная церемония. Откуда-то вынутый чайный сервиз расставлен в строгом соответствии с назначением предмета. Здесь вам и чашки с блюдцами, и сахарница, и масленка, в которой лежит кусок масла, который тоже, оказывается, у меня был.
- Вам с молоком? – спрашивает Надя, взяв в руки ту самую штуку, которая то ли для молока предназначена, то ли для сливок.
Поскольку сливок в моем доме никогда не было – хотя я в этом уже не уверен – Надя налила в нее молоко.
- Чай с молоком – сочетание странное, но я помню, что в вашем доме именно так и пили, - подмечаю я, показывая, что испытываю глубокое уважение к ее родителям, а значит, ни на что иное претендовать не собираюсь. – С молоком.
Надя наливает молоко мне в чашку и кладет рядом с блюдцем, на котором она стоит, ложку. Странную какую-то. Сажусь за стол и беру ее в руки. Долго кручу в руках. Никогда не видел такую красивую.
Пока рассматривал ложку, Надя уже намазала мне на хлеб масло. Только взяв в руки понял, что она его поджарила в тостере. Не зря я на чай согласился…
- Большое спасибо, но не стоило так себя утруждать, - с набитым ртом бормочу, понимая, что оказывается я очень голодный.
- Мне не трудно, - совсем тихо и неуверенно отвечает Надя, но потом ее голос становится увереннее. - Вы извините за сервиз. Он, наверное, хранился как память. Но у вас всего две большие кружки и те с трещинами. Ложек чайных вообще не нашла.
Вспомнил. Нам с женой этот сервиз на свадьбу кто-то из родственников дарил. Мы его хранили для особого случая. А после смерти жены я и не заглядывал в этот шкаф. Наде предусмотрительно ничего не говорю. Итак девчонка под столом спрятаться от меня готова.
- Я всю посуду перебил, - говорю хмуро. - После этого ничего не покупал.
- Знаю, - поджав губы. - Помню. Отец рассказывал.
Теперь мне становится неудобно. Хоть девчонки меня и не видели в том угаре, в котором я пребывал долгое время после гибели супруги, но незначительное чувство стыда присутствует.
- Надя, ты меня извини, но я должен задать тебе этот вопрос, - говорю решительно, хотя «разговаривать по душам» не умею вообще. – Оля сказала, что у тебя подобные неприятности с мужчинами постоянны. Я не имею в виду именно факт нападения на тебя, что произошло сегодня. Но в целом тебе с ними не везет. Это так?
Надя молчит, смотря мне в глаза. Она будто думает, что бы такое придумать, отчего я перестану лезть в ее личную жизнь.
- Если бы Оля чаще со мной общалась, у нее не возникло бы подобных мыслей, - улыбается, слегка поджав губы.
Ей неудобно, но своим ответом она четко дала понять, что это меня не касается. Я не должен лезть.
Хорошо. Больше не буду. Хотя и понимаю, что не смогу спокойно жить, зная, что Надя часто попадает в беды. Поживем – увидим.
Больше не затрагивая сложных тем, и практически ничего не сказав, расходимся по комнатам. Надя выбрала гостиную, оставив меня на привычном месте. Мысленно говорю ей спасибо. И натурально взвываю от чувств благодарности, когда укладываюсь в свою кровать.
Все тело ломит. Привычный матрас встречает меня с «распростертыми объятиями», уговаривая поскорее уснуть. И я даже начал проваливаться в дрему, но вырвали меня из царства Морфея медленные и тихие шаги в прихожей. Все бы ничего, да вот только дверь в спальню открылась, и в кромешной темноте я почувствовал запах женских духов…
