Надя со смехом выбегает из спальни, понимая, что я могу взорваться от ее выходки. И я взрываюсь.
Но где-то внутри.
Мне не хочется кричать. Не хочется громить мебель.
Я так сильно взрываюсь внутри, что чувствую себя опустошенным.
А на губах вкус ее губ…
Тяжело вздыхаю, ругая самого себя. Я от картинок с ее пальцами на моем члене не могу до сих пор избавиться. А тут…
Яйца предательски заныли. Они тоже запомнили ее крепкий захват, который Надя провернула сейчас.
- Черт, - бубню себе под нос, видя в зеркале шкафа, свое отражение.
На самом пикантном месте осталась мука. Тут и опытным следаком на пенсии быть не нужно, чтобы понять, откуда взялся данный продукт на штанах…
Стряхиваю рукой муку. Еще раз оглядываю себя в зеркале. Член дает о себе знать слегка приподнятым настроением. Кусаю губы. Концентрируюсь, чтобы прекратить его дальнейший подъем.
Иду на кухню.
Отец продолжает лепить пельмени на краешке стола. Большую часть поверхности Надя тщательно протирает от муки. На плите уже стоит кастрюля с водой.
Деваться некуда. Присаживаюсь у края с чистой стороны.
- Сейчас, Дим, Наденька нам пельмешки сварит, - радуется отец. – Мы же знаем, что домашние пельмени – это твое любимое блюдо.
- Даааа, - многозначительно кивает Надя, хотя, скорее всего, слышит об этом в первый раз.
- Ты заезжала в магазин? – не могу успокоиться и хочу все же узнать подробности о ее пребывания с Казаченко наедине.
- Нет, - мотает головой Надя. – Папа вот все принес.
- Папа? – смотрю вопросительно сначала на девушку, потом на отца.
Разумеется, отец не понял истинной подоплеки в моем вопросе.
- Да, - кивает он. – Я заехал с утра на рынок. И там мне такой хороший кусок мяса попался. Я его взял. К тебе вот приехал. Хотел его просто тебе оставить и все. Сам бы что-нибудь с ним сделал потом. Но тут Надя! Я так обрадовался женским рукам на этой кухне! И вот мы решили налепить твоих любимых пельменей.
Надя была права. У отца действительно счастливые глаза. Таким я его давно не видел. Ради этого, наверное, сам бы попросил свою гостью подыграть мне.
- А ты чего вообще приехал? – переключаю свое внимание на отца, иначе сейчас с ума сойду от движений Нади, настолько плавно и уверенно она двигается по кухне.
- А я вот что, сынок, приехал, - начинает отец, меняя интонацию в голосе на немного озабоченный. – Ты же помнишь, что у нас в деревне домик есть?
- Помню, - киваю.
- Я хочу его подремонтировать и съехать туда. Окончательно.
После смерти жены я редко общаюсь с отцом. Но знаю, что он сейчас каждое лето проводит в деревне.
- А ты точно заезжал на рынок с утра? – прищуриваюсь.
- Хех, - ухмыляется отец по-доброму, - не проведешь тебя. Я мясо у соседа взял. Он скотину забивал сегодня рано утром.
- Ясно. От меня ты чего хочешь сейчас?
- Хочу, чтобы ты мне помог в ремонте, - говорит так, будто это само собой разумеющееся.
- Деньгами?
- И ими тоже, - будто извиняясь. – Нет, Дима, Наденька, вы не подумайте. Если у вас у самих какие-то планы, я сам справлюсь. Это если только вам не в тягость.
Надя смотрит на меня так, что я понимаю – она растеряна и не знает, как реагировать сейчас.
- Я дам тебе денег, - киваю головой, но потом вспоминаю все обстоятельства. – МЫ. Мы дадим тебе деньги. Что ты планируешь там сделать?
- Сейчас можно газ провести. Но это очень дорого. Поэтому это только если совсем все хорошо сложится. А если не получится, то просто печку перебрать можно будет. И крышу лучше всю перекрыть. Я ее латал все эти годы. Но все равно где-нибудь да дырка новая появится.
