Егорушка. Повесть о художниках - страница 2
Не про тебя писана?
Отверженный Богом?
Как тут не впасть в безумие!
А. Г. Варнек «Портрет скульптора Ивана Петровича Мартоса», 1819 г.
Егорушка взглянул направо и ахнул —
Андрей Воронихин!
Но его же тут не было,
С полминуты назад на этом месте
Стоял какой-то седоволосый барин.
Но это же он, его ни с кем нельзя спутать.
Егоров с ним не знаком,
На выставках только видел,
Царственной его красотой любовался.
Но откуда же взялся?
Ах, не все ли равно!
Господи, как его люблю,
Он Твое чудо.
Крепостным родился, в рабских цепях
Двадцать шесть лет жил,
Художник и зодчий,
Ромм-вольтерьянец потребовал ему свободы,
Стыдно стало хозяину перед Вольтером.
У Егорушки слезы брызнули из глаз.
Мартос увидал и пуще заплакал.
А на улице пожал ему руку, обнял.
– Ты на очереди в Италию, Алексей,
Ты заходи ко мне почаще,
Я тебе их обычаи растолкую,
Поучу итальянскому.
Красивый язык и легкий.
Я чуть не с первого дня все понимал,
Через месяц болтал свободно.
____________________________________
– Егоров, ты с нами?
Императора помянем, закусим.
– Нет, я домой, я к вам подойду попозже.
____________________________________
У прохожих на лицах такая радость!
Солнце сияет, весна началась в одночасье.
Апостол сказал, что нет власти не от Бога.
Дьявол говорит – «все царства отданы в мою руку».
Смилуйся, Господи, над несчастным отцеубийцей!
Не взыщи с нас, грешных, невольного соучастия.
____________________________________
Двое слуг у Егорушки.
Одного за глаза бы хватило.
Да куда девать дурака-француза?
Прежний хозяин подобрал его в Лионе,
Довез до Петербурга
И за никчемностью выгнал.
А что тут скажешь?
Спать Филипп умеет несравненно.
А когда не спит, то без умолку болтает.
Хорошо еще – гулять выходит.
– Какой прекрасный город, месье,
Какие дворцы, какие проспекты!
Мне есть с чем сравнить,
Я бывал в Париже.
И люди здесь так добры,
Так подают щедро.
А услышат французскую речь,
Так еще дадут вдвое.
Вот, правда, свой брат нищий
Не всегда такой добрый,
И отнять могут, и побить,
Да еще попрекнут дармовым русским хлебом.
Но как мы с вами, месье,
Теперь живем прекрасно,
За квартиру не платим,
Дрова и свечи подвозят.
Правильно я говорю по-русски?
Живем, как у Христа за пазухой.
Только Тихон вот совсем не так доволен,
Даже если заставишь Филиппку
Что-нибудь поделать,
Все равно переделывать придется.
– И долго вы будете терпеть это, барин?
– Тихон, у тебя откуда зипун зеленый?
– Я же сказывал вам, Алексей Егорович,
Он дядь-Гришин,
Тетки моей, теть-Маши, мужа.
Сделался ему тесен, так мне отдали.
– Ну вот видишь, Тихон, а у Филиппа
Нет никакой тетки,
Теткину мужу, стало быть, неоткуда взяться.
……………………………………………………
……………………………………………………
– Жить можно только в России, – приговаривает Мартос, —
Ты, Алешенька, такой рисовальщик!
Подучиться немного – тебе равных не будет.
Там сейчас художники не те, что прежде.
Подлинно велик один Антонио Канова.
А. Канова «Три грации», 1813–1816 гг.
Наверняка тебя станут соблазнять у них остаться.
Меня, грешного, и того соблазняли.
Италия – рай земной.
И музей самый лучший в мире.
И народ веселый и добрый.
Я вообще, как приехал, будто на родине оказался.
По сей день, когда работаю – думаю по-итальянски.
А жить бы там не смог,
И ты не сможешь.
Почему – не смогу объяснить.
Как-то скучно там, тесно что ли.
У нас Москва-Петербург в одно слово произносят,
Ездят туда-сюда, как в соседние села.
А между ними столько верст!
Пол-Италии вместится – еще останется.
И вот что для меня непостижимо:
Похожие книги
