***
Следующие две недели я отчаянно ищу, чем себя занять. Первая радость от возвращения домой проходит, истаивает, словно аромат вкуснейшего блюда, простоявшего пару дней на столе. А затем и вовсе протухает. Новую книгу я проглатываю за первые три дня. Она даёт некоторую пищу для размышлений, однако ненадолго. Всё сильнее наваливается скука.
Когда-то давно, ещё в начальной школе, я занималась музыкой, скрипкой. Из всех знаний в голове более-менее отложилась нотная грамота. Однако от приобретения электрогитары мать категорически отказывается. У неё в последнее время бывают мигрени. Мне кажется, что она просто не переживёт, если по вечерам в доме будет какой-либо другой звук, кроме её вечернего шоу на третьем канале. В сети я отыскиваю множество «самоучителей», но мечтам о музыке не суждено воплотиться.
Затем я пробую компьютерные игры. Сначала однопользовательские ролевые, вроде «Последнего проклятия». Но гонять группу персонажей по бесчисленным подземельям оказывается слишком однообразно и утомительно. После идут шутеры – «Шквальный огонь II». Но мне не нравится постоянно погибать. Итог – в топку. Ещё пытаюсь играть в стратегии и симуляторы – что это вообще? После пары часов игры мне кажется, что в мире за окном прошла пара веков, а я при этом не сделала совершенно ничего полезного.
Удивительно, но браузерные игрушки в социальных сетях убивают целый вечер. И на следующий день от них уже физически тошнит. Так бесславно заканчивается коротенькая глава моей жизни, связанная с играми. Знакомые в сети советуют он-лайн сражения, но я пока не готова.
Мастерить руками – не умею.
Петь – пройденный этап наравне с музыкой (и тем же результатом).
Рисовать мне не интересно.
Раньше казалось, что книги, как формат развлечения, бесконечны. Я ошибалась. Всё, что у меня есть, и так перечитано по три раза. Купить новые пока нет возможности. Того и гляди, придётся поступиться своими принципами и качать электронные книги.
***
Очередной вечер. Кухня, ужин, мама.
– Какие планы на завтра?
Как всегда, она не включает телевизор во время ужина. Мы сидим на кухне и смотрим друг на друга. Точнее, я пялюсь в тарелку, а она – на меня.
– Ты оглохла?
– Нет. Не знаю.
– Тогда ты можешь протереть от пыли посуду в серванте.
– Хорошо. Только я не достану до верхней полки.
Ненавижу бобы и брокколи.
– Я с вечера сниму тебе всё.
– Хорошо.
Лучше бы она включала хоть что-нибудь на фон, чтобы отвлечься. Такие ужины давят. Особенно когда не знаешь, о чём поговорить. Я согласна даже на её вечернее ток-шоу о бесконечных изменах, разводах и прочей чуши.
– А потом можешь прогуляться. Сходила бы в сквер, что ли. Что дома сидеть? И мусор бы вынесла.
– Сходила?
Никак не могу привыкнуть. Просто накатывает тоска порой, но это больше от безделья. Мне совершенно не на что переключить внимание. И я часто мучаюсь от осознания собственной никчёмности. Понимаю, что всё временно, но легче не становится. Только чётче осознаю, как медленно ползёт время до выздоровления.
– Скаталась, – поправляется она. Никакого «извини».
Я откладываю вилку. Комкаю салфетку. Медленно отталкиваюсь от столешницы и пытаюсь развернуться. Пока не очень ловко получается, но научусь со временем.
– Хорошо, скатаюсь. – Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не нагрубить. Видимо, накопилось за последние дни. Серые и долгие, тоскливые и пустые дни. Может, поплакать, и станет легче?
