– С этого момента вы будете сопровождаться охраной на каждом шагу, – заявила она, её голос звучал как удар хлыста. – Никаких фан-встреч, никаких выходов на улицу без разрешения.
Её слова были чёткими и окончательными, словно высеченными в камне. В ответ Джэхён, сидящий у окна, презрительно усмехнулся. Его красные волосы, всклокоченные и влажные от нервного пота, торчали в разные стороны.
– То есть мы теперь не только изгои, но и заключённые? – саркастично бросил он, его голос прозвучал резко, как скрежет ржавого металла.
Джису повернулась к нему, её взгляд, обычно холодный, теперь горел странной смесью раздражения и усталости.
– Вы можете воспринимать это как угодно, но моя задача – сохранить ваши жизни, – отрезала она, её слова звучали как неоспоримая истина, неподвластная обсуждению.
Тем временем за окнами офиса, под тяжёлыми струями дождя, собралась толпа. Они стояли у входа в здание, их силуэты были расплывчатыми за стеклом, словно призраки. Но на этот раз их лица не выражали ни обожания, ни поддержки. Они держали в руках плакаты с надписями, которые были больше похожи на обвинительные приговоры: "Кто следующий?", "Прекратите убивать наших друзей!".
Юнсо заметил это через окно, и его дыхание замедлилось. Он подошёл ближе, его шаги были медленными, словно каждое движение давалось с усилием. Взгляд его остановился на лицах фанатов – тех самых людей, которые ещё недавно вдохновляли их своим восторгом и поддержкой. Теперь эти лица, искажённые гневом и подозрением, были как зеркала, отражающие всё, чего он боялся больше всего.
Его руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони, но он этого даже не заметил. Его лицо, обычно спокойное и уверенное, теперь исказилось от боли, как будто всё, что он старался сдерживать, прорвалось наружу.
– Они же были нашей опорой, – тихо произнёс он, его голос был почти шёпотом, но каждый, кто находился в комнате, услышал его. Эти слова, наполненные горечью, зависли в воздухе, усиливая напряжение.
В комнате стало душно, хотя кондиционер продолжал работать. Запах старой мебели, смешанный с лёгким ароматом влажной ткани от их одежды, заполнял пространство, добавляя тяжести. Никто не знал, что сказать. Все чувствовали, как этот момент становится переломным, но никто не знал, куда поведёт их этот перелом.
Дождь за окном усилился, капли тяжело били по стеклу, словно пытаясь проникнуть внутрь. Громкий удар молнии на мгновение осветил комнату, и тени её обитателей растянулись, превращая их в зловещие силуэты. Снаружи толпа начала выкрикивать что-то, но слова терялись в шуме дождя. В этот момент стало ясно: этот кошмар только начинается, и выхода из него никто из них пока не видит.
– Были, – подтвердил Минхо, его голос звучал приглушённо, будто сквозь слой тяжёлого стекла. – Теперь они хотят видеть нас в тюрьме или мёртвыми.
Эти слова повисли в воздухе, как яд, растекающийся по комнате. Даже звук дождя за окном, усилившийся до монотонного барабана, не мог заглушить тишину, которая последовала за его словами. Запах сырости и металла – напоминание о ночной буре – медленно заполнял пространство, словно сама природа отражала их страхи.
Ночью, когда все разошлись по своим комнатам в общежитии, буря снаружи набирала силу. Ветер выл, бьющий по окнам дождь звучал как барабанный бой, и где-то вдали раскаты грома эхом разносились по городу, превращая ночь в зловещее представление.
