– Ты же знаешь, что идеально для нас никогда не будет достаточно, – тихо добавил Ли Джэхён, рэпер группы. Его голос, хриплый и слегка насмешливый, пробился сквозь напряжённую тишину, добавив в неё каплю сарказма. Он стоял чуть в стороне, прислонившись к стене, и с его ярко-красными волосами, словно пламенем, резко контрастировавшими с тёмными оттенками помещения, Джэхён выглядел самым заметным из всех. Его загорелая кожа, открытая кожаным жилетом, казалась натянутой, как струна, а потёртые джинсы и чёрная майка дополняли образ бунтаря. Он был ниже остальных, но излучал такую дерзость, что его рост терял всякое значение. За его грубым фасадом, впрочем, всегда скрывалась неподдельная доброта – та, что ощущалась в мелких жестах, которые он так тщательно прятал.
Чуть дальше, на полу, тяжело дышал Пак Сонгю, главный танцор группы. Его обычно живое, радостное лицо сейчас выглядело измождённым, словно каждый мускул кричал о боли. Капли пота стекали по его вискам, собираясь в вороте белого худи, который стал серым от влаги. Сонгю был тем, кто всегда приносил в группу энергию, лёгкость и смех, но даже его неистощимый оптимизм трещал под давлением изматывающего графика. Воздух вокруг него казался горячим, плотным, наполненным испарениями усталости и напряжения.
Музыка снова зазвучала – громкий бас пробил тишину, как гром, заставляя стены вибрировать, а зеркала дрожать. Каждый из них, несмотря на усталость, выстроился на свои места, снова и снова повторяя движение, превращая физическую боль в инструмент для достижения недосягаемого совершенства. Тела их двигались в такт музыке, но каждый вздох, каждый взгляд выдавал скрытое: они были на пределе, на грани. Однако никто не остановился. Ведь для них совершенство было не целью, а обязательством.
– Я бы отдал всё за стакан воды, – простонал он, безнадежно глядя на бутылку, стоящую за пределами досягаемости. Его голос был тихим, но полным страдания, словно каждое слово давалось через силу. Пот, капля за каплей, стекал по его лицу, оставляя солёный привкус во рту и наполняя воздух терпким, удушающим запахом усталости.
– Тогда поднимайся и заработай его, – насмешливо бросил О Ёнмин, макнэ группы, его голос был лёгким, почти музыкальным, но в нём сквозила скрытая жесткость. Ёнмин сидел, расслабленно опершись на стену, и с некоторым превосходством смотрел на товарища. Его лицо, неестественно правильное, казалось созданным из фарфора, а платиновые волосы, блестящие даже при тусклом свете комнаты, добавляли этому облику холодной, неживой красоты. Большие карие глаза, казалось, светились обманчивым теплом, делая его похожим на куклу, созданную для того, чтобы вызывать восхищение. Но под этой ангельской внешностью скрывалась стальная воля, целеустремлённость, которая нередко заставляла старших товарищей чувствовать себя неуютно. Его юная внешность была обманчивой – за ней стояла сила, способная сокрушать не только сомнения, но и слабости.
Воздух в комнате был тяжёлым и вязким, словно пропитался их усилиями. Репетиции продолжались до полудня, музыка становилась всё громче, ритмы ударяли в уставшие тела, заставляя их работать на грани возможностей. Каждое движение отдавалось болью в мышцах, каждый вдох казался недостаточным, словно кислород растворился в густом аромате пота, лака и перегретого воздуха.
И только тогда, когда дверь распахнулась и в комнату вошла Хан Джису, хлопнув в ладоши так, что звук отразился от стен, парни позволили себе остановиться.
