Эхо вечности - страница 3

Встреча с Творцом во сне стала для Милы светочем, указывающим дорогу в будущее, где она могла стать источником перемен. Эта идея о справедливости, о возможности изменить мир вокруг себя, даже если этот мир казался абсолютно непреклонным и жестоким, давала ей силы двигаться вперед.

Одним мрачным утром, когда проблески первых солнечных лучей едва осветили небо, наполненное облаками, предвещая очередной дождливый день, в доме Милы раздался неожиданный звонок в дверь. Мать Милы, медленно поднявшаяся с дивана, заваленного старыми журналами и незаконченными чашками кофе, с недовольством потянулась к двери. Она казалась призраком своего прежнего себя, потерянным в собственном мире разочарований.

Мила, притаившись за углом коридора, сжимала кулаки от напряжения, пытаясь уловить каждое слово сквозь звуки дождя, стучащего в окна. Она наблюдала, как мрачные тени двух фигур сотрудников органов опеки проступали сквозь матовое стекло входной двери, словно призраки, пришедшие из другого мира.

– И что, что вы органы опеки. Какого черта вы забыли в моем доме? – голос ее матери, пронизанный раздражением и гневом, вырвался наружу, создавая еще большее напряжение в воздухе.

– Она сейчас у бабушки, летние каникулы все-таки. Конечно, она пойдет в школу, – продолжала мать, пытаясь сохранить контроль над ситуацией, но ее голос дрожал от ярости и беспокойства.

Мила, чувствовала, как воздух в комнате становится все тяжелее от напряжения, которое заполнило дом. Стены, покрытые облупившейся краской, и старые игрушки, разбросанные по углам, были свидетелями ее одиночества и страха. Запах влажности, проникающий сквозь старые окна, смешивался с ароматом сигаретного дыма, создавая удушливую атмосферу.

Когда мать вошла в комнату, ее фигура отсекла свет из коридора, окутывая все вокруг еще большей темнотой. Мила, едва сдерживая слезы, начала умолять.

– Пожалуйста… Ну пожалуйста… Прости меня, пожалуйста. Я не хотела, чтобы они приходили и портили твое настроение… – ее голос, дрожащий от страха и отчаяния, был как тихий шепот в тишине комнаты.

– Заткнись, выродок, – слова ее матери, резкие и безжалостные, были как холодный душ, пробуждающий Милу от любых иллюзий о материнской любви и заботе.

– Слушай меня внимательно и запоминай, в этом году ты пойдешь в школу. И не дай бог ты начнешь всем трепаться, что у тебя происходит в доме. Усекла? – ее слова, наполненные угрозами и предупреждениями, заставили Милу съежиться еще сильнее.

–Да, конечно. Конечно, мама, – ответ Милы, дрожащим от страха голосом, отражал ее безграничное желание угодить матери и избежать наказания. Ее сердце билось так сильно, что она чувствовала его в каждом уголке своего тела, каждый удар напоминал о том, что предстоящий период в ее жизни будет полон новых испытаний.

Несмотря на все ужасы, которые ее окружали, и страх перед неизвестностью, перспектива пойти в школу и, возможно, встретить там друзей, давала Миле надежду. Внутри нее начала пробуждаться мысль о том, что, несмотря на все бедствия, она сможет найти свое место в мире и даже, возможно, изменить его к лучшему, как она когда-то мечтала. Это был лучик света в бесконечной тьме, который наполнял ее сердце теплом и уверенностью.

Переход Милы в школьную жизнь был полон как надежд, так и тревог. Ее первый день в школе ознаменовался смесью волнения и беспокойства: она впервые столкнулась с реальностью взаимоотношений вне домашних стен. Мила вошла в классную комнату с надеждой найти друзей, но встретила лишь равнодушные взгляды и шепот за спиной. Ее одноклассники, уже осведомленные о трудностях в ее семье и о потере отца, держались настороже, создавая невидимую стену между ними и Милой. Учителя, стараясь не проявлять явной симпатии или антипатии, тем не менее не могли скрыть свое раздражение, когда они сталкивались с трудностями в обучении или дисциплине.