Экология чувств. Истоки сохранения духовно-нравственных традиций семейных отношений - страница 24

Александр Сергеевич Пушкин гордился тем, что Пушкины отличались незапятнанной честью и воинской доблестью. Бескорыстие пращуров в служении Родине восхищало и радовало поэта. И он гордился тем, что ведет свой род из глубины веков – от легендарного Ратши (Рачи), «мужа честна», который «мышцей бранной святому Невскому служил». Предки А. С. Пушкина были людьми независимыми, уважаемыми («Бывало, нами дорожили», – читаем в «Моей родословной»). Прадеду своему Абраму Ганнибалу, сыну владетельного абиссинского князя, а затем «птенцу гнезда Петрова», Пушкин посвятил оставшийся незавершенным роман «Арап Петра Великого», писал о нем и в автобиографических заметках.

Мысли и слова Пушкина о своей родословной проникнуты бережным, любовным отношением к памяти предков, к их делам и заслугам.

Со временем, когда появились фотоаппараты, началось ведение и хранение семейных альбомов, передача их по наследству молодым поколениям. В современных семьях появился интерес к своим корням, что выражается в традициях, связанных с экскурсом в родословную своей семьи (сбор и хранение семейных реликвий, создание фотоальбомов «Моя родословная», посещение мест, памятных для предков, и т.д.). и мн. др.

Вспомним немного о следующей традиции — эпистолярная культура.1

Эпистолярный жанр как особая форма словесности уходит корнями в далекое прошлое и имеет свою историю в русской культуре, беря начало в традиции письменного общения, сформировавшейся в России в XVIII в. Укоренившись в быту как столичного, так и провинциального дворянства, частная переписка выполняла функцию передачи информации и позволяет судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах участников переписки.

«Материальными памятниками» этой культуры были личные архивы – письменные общения через потребность в самовыражении и способности к культурной рефлексии. Участие в переписке предполагало наличие элементарной грамотности, то есть навыков чтения и письма. Иногда вовлечение в процесс письменной коммуникации предшествовало приобретению навыков письма и ведения переписки, как в случае, когда, первоначально мать, общаясь с сыном, пребывавшим за границей, через посредника, писавшего письма от ее имени, она вскоре сама бралась за перо, выучившись грамоте. Позднее в середине XIX в. участие в переписке наравне с другими членами семьи становилось одним из побудительных мотивов обучения грамоте дворянских детей, в том числе девочек.

Написание личных писем родным и знакомым становилось жизненной потребностью и неотъемлемой частью культурного опыта. Именно дворянке, посвящавшей себя устроению домашнего быта и созиданию атмосферы внутрисемейного согласия, принадлежала важная роль в организации переписки между отдельными членами дворянской семьи. Дворянка воспринимала письмо как своего рода разновидность разговора, что выражалось при подаче информации в употреблении ею слов «беседовать», «рассказывать», «говорить», «болтать». Очевидно, женская эпистолярная культура находилась под сильным влиянием традиций устного общения. При написании писем дворянские женщины пользовались обычным разговорным языком, в соответствии с требованиями которого оформляли свои мысли.