– То есть у нас пока ничего нет?
– Именно поэтому я изучаю каждую поверхность в доме. Где-то здесь наверняка есть отпечатки.
– Я думал, мы определили, что преступник действовал в перчатках, – заметил Хэл.
– Да, но я сомневаюсь, что он был в них, заходя в квартиру. Она бы это заметила.
Хэл кивнул, обдумывая возможные шаги преступника. Вот он вошел в дверь без перчаток, когда она открыла ему…
– Дверной звонок?
– Чисто, – подтвердил Роджер.
Ладно, не дверь.
Еще было вино. Лаборатория уже забрала стаканы и бутылку.
Потом убийца неким образом отключил ее и принес в ванну…
– Ты уже в курсе причины смерти?
– Мне позвонила Шварцман. Утопление.
– И что насчет этого? Неудобно топить жертву в перчатках. Ты изучил место вокруг ванны?
– Все чисто.
– Бельевой шкаф?
– Только ее вещи.
Взяв из коробки Роджера пару перчаток, Хэл надел их. Перчатки больно врезались в запястья, но он не стал заострять на этом внимание.
Над духовкой и посудомоечной машиной створки шкафчика были открыты, являя взору четыре тарелки цвета морской волны, четыре одинаковые тарелки для салатов, кружки и миски. В следующем шкафчике – четыре низких стакана, четыре высоких и два винных бокала. С тем, что стоял на столе, и тем, который был начисто вытерт, выходило четыре. Хэл поднял одну из тарелок и внимательно ее рассмотрел. Никаких царапин. Никаких сколов. Никаких следов воды. Он перевернул тарелку.
– Выглядит новой, правда?
Хэл вспомнил разномастные стаканы в своем собственном доме. С полдюжины тарелок; все, кроме одной, со сколами. Мелкие трещинки от микроволновки.
– Буквально все. Новое и лишь самое необходимое. Кто живет, имея лишь четыре тарелки?
– Кто-то, кто не планирует оставаться надолго.
– Верно. Сегодня поговорю с ее сестрой. Спрошу у нее.
Он открыл ящик для столового серебра и обнаружил, что в нем так же мало вещей, как и в шкафчиках. Затем проверил остальные ящики. Нашел штопор и показал его Роджеру.
– Хорошая мысль, – отозвался тот, извлекая из своего ящика пакетик для сбора вещдоков.
Помимо штопора, у жертвы имелись одна кулинарная лопатка, сервировочный набор для салата, половник и большая сервировочная ложка. В кухонном шкафу стояло несколько банок с супом, сухая смесь, батончики мюсли, крекеры, небольшая коробка хлопьев и еще одна бутылка вина. В холодильнике были овощи, пара коробок из-под еды навынос, йогурты, диетическая кола и вода.
Казалось, будто кто-то прошел по продуктовому магазину и купил первые двадцать вещей, которые пришли в голову. Но дело было не только в этом.
Квартира казалась безликой, как номер в отеле для длительного проживания, а не местом, где кто-то жил.
Она провела здесь несколько месяцев, а не пару недель. Где следы ее пребывания, где царапины? Где пятна? Тут явно что-то не так.
– Хм…
– Может, она работала круглые сутки? Ела на работе…
Из глубины квартиры вышла Наоми Мьюир из команды техников-криминалистов.
– Нашли что-нибудь? – спросил Роджер.
– Ничего. Никаких личных документов. Никаких фото, кроме тех, что в рамках. Ящики стола в буквальном смысле пусты.
– Может быть, кто-то забрал вещи?
Хэла не отпускало странное чувство, что все это не то, чем кажется на первый взгляд.
Виктория Стайн не жила здесь, в том смысле, в каком большинство людей живут в своих домах. Чем больше он думал об этом, тем большей уверенностью проникался. Не хватало даже грязи. Возможно, она держала эту квартиру как своего рода фасад?
