– На Лиане! – сквозь смех выговорил он, глядя на сына с явным удовольствием.
Иван невозмутимо посмотрел на него, не проявляя никакой реакции.
– Что?
– Женись на Лиане, – пояснил отец, всё ещё посмеиваясь. – Только представь, офицер Артемьев и офицер Смолина. Два самых упрямых, строптивых и несносных человека во всей Академии.
Иван поставил локоть на стол и медленно провёл пальцами по виску, сдерживая усталый вздох.
– Очень смешно.
– Конечно смешно! – отец покачал головой. – Мы с Виталием столько лет наблюдали за вами и всегда смеялись над этим.
Мать поморщилась.
– Над чем?
– Над тем, как они неровно друг к другу дышат, но делают вид, что ненавидят друг друга, – пояснил он, поднимая бокал.
Иван молчал, только чуть сильнее сжал пальцы.
– Да, это забавляло нас с Виталием, – продолжил отец. – Представь: дипломат и офицер, два друга, у которых дети – как две заряженные частицы. Если сталкиваются, то только с искрами.
Мать осуждающе покачала головой.
– Я не понимаю, почему ты находишь это таким смешным.
– Потому что это очевидно! – отец развёл руками. – У Лианы никогда не было слабостей, кроме него. А у Ивана никогда не было настоящих соперников, кроме неё.
– Откровенно говоря, – ровно произнёс Иван, – это всё звучит как глупая теория.
Отец усмехнулся, глядя на него с лёгким прищуром.
– Правда? А что тогда было на коридорных дуэлях, а? Что было на симуляциях? А этот ваш экзамен? Каждый раз, когда ты видел её, в тебе просыпалась злость, азарт. Взгляд менялся. И у неё тоже.
– Это называется конкуренция, – возразил Иван.
– Это называется страсть, сын.
Он снова засмеялся, но теперь тише, с той лёгкой насмешкой, которая выдаёт уверенность в своей правоте.
– Ну ладно, – сказал он, пожимая плечами, – я не настаиваю. Хотя идея забавная.
Мать вздохнула, отвернулась и начала собирать тарелки.
– В любом случае, Иван, я говорю серьёзно, – произнесла она. – Рано или поздно тебе придётся подумать об этом.
– Потом, – ответил он, поднимаясь.
Его мысли уже были далеко.
В это самое время Лиана лежала на спине, разглядывая темноту за окном, где только город светился мерцающими огнями. В отражении стекла виднелась её собственная фигура, слабый контур плеч, разметавшихся по подушке волос, силуэт Ларсона, нависающий над ней. Он двигался медленно, сосредоточенно, глядя ей в глаза, будто пытаясь поймать тот момент, когда она полностью сосредоточится на нём.
Но этого момента не наступало.
Она чувствовала его близость, тепло его кожи, ритм его дыхания, но всё это казалось далёким, как вспоминать о чём-то, что было важным когда-то давно, но теперь выцвело, потеряло краски. Осталось только ощущение механического повторения.
Когда-то Ларсон вызывал в ней желание – он был сильным, уверенным, доминирующим, тем, кто не сомневался в себе. Лиана любила в нём это качество, потому что сама всегда стремилась быть такой – холодной, независимой, без лишних эмоций. Но теперь что-то изменилось.
Она чувствовала его движения, ощущала, как его пальцы пробегают по её коже, но внутри не было ответа, не было того жара, что обычно вспыхивал в такие моменты. Он касался её, но она не чувствовала прикосновения. Он пытался поймать её взгляд, но он казался ей пустым. И хуже всего было то, что её мысли не были здесь.
Иван. Его образ всплыл перед глазами сам собой, без разрешения, без осознания, но слишком отчётливо, чтобы можно было его проигнорировать.
