В захламленной части повети Настя нашла потом (Пт) старинные предметы быта: ковшик (с вырезанной надписью 1887 (кажется) и, видимо, первой буквой фамилии хозяина или мастера, и совок для муки, сильно попользованный, с краем, ставшим из прямого дугообразным. А я ещё потом (Вс) видел там висящий на стене серп, слабо изогнутый, грубый, железный, тупой, с большой деревянной ручкой. Я думаю, что серп, так как у него заточка была по вогнутой стороне, хотя изгиб привычного серпа гораздо круче. Ещё из интересного там два короба, плетёных из полос коры или дерева, непонятно. Предлагал Ане попробовать купить что-нибудь у хозяйки, но она, заботясь о жизненном пространстве нашего дома, отказалась. Но это всё было потом.
Слева от лестницы одна большая комната, прямо – коридор и вход в другую большую комнату, примыкающую к первой, между ними есть дверь. В первой разместились "преподаватели", включая меня и Витю, которые на самом деле если и преподаватели, то уж не этих студентов, которые разместились во второй комнате. И Федя с ними. Жаль, не взяли Матвея – не предполагали, что можно. Впрочем, может в Керчи лучше? Узнаем потом, когда тут поживём, и когда он приедет. Или если спишемся. (2023 г., пояснение: Матвей поехал в школьный лагерь помощников археологов, которые там что-то копали, было интересно. Жили они в палатках, но там ведь тепло. Правда, походный быт – он кому как. Но Матвей ездил неоднократно, чуть ли не каждый год. Один раз, когда ему уже очень скоро, прямо этим летом, должно было исполниться 18, мы с Аней, привыкнув к этой мысли заранее, не оформили ему справку от родителей, согласие на поездку без нас, и его сняли с поезда на границе. Я ездил его выручать и отправлять дальше. Он познакомился с бытом детской тюрьмы: в милиции на вокзале больше суток не держат, а мы с Аней пока оформили справку, пока я доехал… В тюрьму меня не пустили, я позвонил от входа на территорию, из здания с ним вышел милиционер, довёл до двери металлической решётчатой ограды и выпустил… Впрочем, по его рассказу, он и среди отловленных милицией беспризорников вполне ужился. Там был комп с играми, он им показывал, как проходить игры, притом что и сам именно эти игры впервые видел. Однако опыт по другим играм и общая компьютерная грамотность помогли. Никто пакостей не устраивал. Главное – эксперт по играм, ну и тоже существенное, он там был самый старший, почти что 18 лет… Единственное, что несколько напрягало, это способ изъясняться. – Не думал, – говорил он потом, – что даже маленькие дети могут говорить сплошь матом… – Так что то, что он уживался в археологическом детском лагере – не показатель, что это не может никому показаться сложным).
В нашей комнате пять окошек, из них три, в стене напротив входа, выходят на дорогу, и два, в стене по левую руку от входа – на тыл дома Лидии Фёдоровны. Вдоль уличной стены длинный стол с двумя лавками. У стены под окошками лавка пошире и со спинкой, на ней спит Витя, другая, с другой стороны стола, узкая – доска на ножках. Как показал последующий опыт, не очень надёжная для постановки на неё предметов. Какие-то дежурные уронили с неё и разлили по полу кашу. А мы, будучи дежурными – самовар, выданный хозяйкой – и помяли его. (Кто уронил мой самовар и помял его?!) Две кровати вдоль другой стены с окошками, одна из них целиком деревянная, включая лежбище, на ней мы с Аней. Другая с сеткой, там сначала устроились Саша Тер-Аванесова и Настя Рыко, потом, когда Настя уехала, а Саша перебралась в другой дом, туда переселилась Ира Пекунова, которая сначала спала на полу на матрасах, снятых с деревянной кровати, потом, отдавши их больным студенткам, на одеяле. Юля сначала устроилась на своём прикольном надувном матрасе, скомбинированном со спальным мешком, под единственным открывающимся окном, ближним ко входу, но после первой ночи поменялась с нами. Кровать передвинули из угла, а она туда переместилась. Причём сначала утром меняли всё обратно, так как кровать служила местом для сидения у торца стола, а матрасик не мог, но потом стало лень. Да и кровать могла не выдержать постоянного передвигания, так что её оставили у окна. Всё равно на неё можно отсесть со своей тарелкой. Да и место у торца неудобное – там самовар стоит.
