Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы - страница 29

Нередко женщинам приходится нести от тридцати до сорока килограммов. Понятно, что они предпочитают оставаться в каком-нибудь селении в качестве залога, что случается, когда у их мужей кончаются товары. Мужчины уходят за новыми и отсутствуют некоторое время, а по возвращении отыскивают и забирают обратно отданных под залог жен. Те обычно не жалуются на пребывание у чужих; временные владельцы обращаются с ними относительно хорошо, тем более что женщинам позволяется принимать их ухаживания. Таким образом жены возмещают натурой процент с суммы, одолженной их законным мужьям.

Торговля бакале простирается достаточно далеко. Люди из Самкиты действительно добираются до земель бангве[285] к югу от страны оканда. Бангве же, в свою очередь, доходят до земель симбо[286] и окона[287].

Мы останавливаемся в деревне Нтамби и с удовольствием проводим послеполуденные часы в обществе господина Нассау[288], миссионера-протестанта из Америки[289]. В 1875 г.[290] он самостоятельно обосновался у бакале. Господин Нассау в отчаянии, что его миссия не приносит желаемых результатов в стране, где у его противников, агентов факторий, есть масса возможностей споспешествовать падению нравов.

Нам представляется случай оказать ему услугу. За несколько дней до этого некий вождь, которому другой поручил продать бивень, предложил собственнику слоновой кости недостаточное количество товаров; не согласившись с ценой, тот потребовал свой товар обратно. Чтобы дать ход делу, он задержал пирогу Нассау и заявил, что не возвратит ни ее, ни гребцов, пока не удовлетворят его ходатайство. Мы сумели, правда не без труда, вернуть все бедняге Нассау, который, впрочем, не очень удивился этому происшествию, вызвавшему у нас странные мысли о некоторых нравах туземцев. Согласно обычаям страны, третья сторона, которую таким способом вынуждают стать арбитром, должна использовать свою власть для того, чтобы вершить правосудие, а не для того, чтобы избавляться от чрезмерно назойливых просителей.

На следующий день[291] мы прибываем в Самкиту, где нам сообщают, что Марш только что покинул селение[292]. Ему так и не удалось избежать ссоры с туземцами, и он смог достать только одну пирогу[293], на которую погрузил часть своих товаров, а другую оставил под охраной двух сенегальцев.

Мы проводим четыре дня в Самките. Из-за болезни Балле и Амона мы не можем продолжать наше совместное путешествие; впрочем, я и сам против общего отъезда, поскольку не надеюсь на пополнение ресурсов в этой местности; я должен быстрее продвигаться вперед, чтобы добыть их для своего отряда.

Я слежу за устройством больных в одной из хижин, построенных Маршем[294], и оставляю им четырех лапто; они будут находиться там, пока я не пришлю за ними кого-нибудь из оканда.

Приняв все предосторожности, 18 января я покидаю Самкиту. Мое подавленное состояние мешает мне осуществлять полный контроль за десятью пирогами[295] и примерно ста шестьюдесятью участниками плавучего каравана.

Мы вскоре достигаем точки слияния какой-то речки с Огове с правой стороны[296]. В своем верхнем течении она орошает земли, где, как говорят, обитает некая новая раса людей – это смелое и воинственное племя павинов, которые постепенно мигрируют к реке. Бакале, охотясь во внутренних областях страны, иногда встречаются с ними, но стараются избегать столкновений с чужаками, не понимая, что те, в силу своей малочисленности, никогда бы не стали предпринимать каких-либо враждебных действий.