– Всё стабильно. Мы держим больных в ограниченном пространстве на карантине.
– Как они себя чувствуют?
– Нормально.
– Сколько вы предполагаете, вывезти с планеты людей?
– Человек пятнадцать.
– Это много, но ладно, куда деваться. Жизни граждан нам дороже всего.
Сеанс связи закончился.
Астронавты обычно отдыхали в кают-компании. Это было помещение площадью примерно в пятьдесят квадратных метров с бильярдом, тремя игровыми автоматами, столом и большим телевизором, перед которым стояли диван и три кресла. В десять часов вечера в кают-компании в игровые автоматы резались Оловянный и Горячев. А перед телевизором сидели: на диване Вениамин и Кларк, с боку от них в кресле Ксения. Они смотрели фильм про Илону. Запись была пятнадцатилетней давности. Камера летала по планете, демонстрируя океаны, моря, реки, материки, покрытые густыми лесами, поля, на которых росли самые разные культуры известные и диковинные. Потом появился Клоков в каком-то саду, где собирал урожай розово-красных яблок и рассказывал:
– Илона стала для нас родным домом и мастерской для меня и других учёных. Здесь мы вывели две тысячи новых сортов растений и культур. Мы заселили просторы этой планеты животными и птицами, воды рыбами. Это была очень трудная задача, так как все эти представители фауны были доставлены сюда в виде замороженных эмбрионов, которых надо было вырастить в пробирках и поставить на ноги, не позволить им вымереть в первые месяцы и годы. Наши доблестные учёные справились с этой задачей.
Камера стала показывать небольшой городок с двух и трёхэтажными домами, с парком, общественными зданиями, космодромом-аэродромом. В городке было видно очень мало людей. А Клоков за кадром продолжал рассказывать:
– Сейчас на Илоне проживает около пяти тысяч человек. Мы с радостью ждём новых переселенцев на нашу планету. Мы согласны принять даже людей не с белым статусом. Места хватит всем. Не только места, но и счастья…
Фильм кончился.
– Какой пафос, – оценил Вениамин.
– Какой пессимизм, – упрекнула его Ксения.
– Я реалист, мадам, и не верю в чудеса.
– Чудеса?
– Как-то всё складно и сказочно рисует этот Клоков. А картинка с чудовищем?
– Тебе разве всё не объяснили сегодня во время сеанса связи?
– Ты думаешь, если этот Клоков облажался по-полной с этим вирусом, он будет тебе всю правду говорить.
– Но так мы же всё узнаем всё равно, когда прилетим.
Вениамин пожал плечами, дескать, ему нечего было противопоставить розовому оптимизму Ксении.
– Мы ничего не знаем точно. Прилетим – увидим. Ждать осталось меньше года, – сказал Кларк. – Знаете, я сожалел перед полётом, что меня не направили в созвездие Лебедя, где люди столкнулись с предположительно другими существами из других миров. Мне хотелось почувствовать дух опасности и испытать себя. Так надоело летать по безопасным маршрутам. А тут утром, я почувствовал нечто умом и сердцем – тут что-то не так. С этой картинкой, где было чудовище. С этими бегающими глазками Клокова. У меня странное предчувствие: впереди нас ждёт что-то неизведанное и непонятное.
– Мальчишки, хватит меня пугать, – заелозила в своём кресле Ксения.
– Это всего лишь эмоции, которые часто обманывают нас, – попробовал её успокоить Кларк. – Поверьте, мы вас в обиду не дадим: ни плохим людям, ни монстрам, ни вирусу.
– Спасибо, успокоил.
Ксения надулась.
Тем временем обстановку на лайнере и в мире обсуждали Горячев и Оловянный. Они наигрались в автоматах и пошли погонять шары в бильярд. Горячев удачно разбил пирамиду, так что один шар закатился в лузу и стал искать следующий шар, который можно было бы легче отправить вслед за первым.
