Так прошло около месяца – теперь я был влюблен и часов не наблюдал. Как-то, когда мы лежали на кровати после всего, я сказал Лене:
– Давай залезем на крышу.
Лена улыбнулась:
– На какую крышу?
– Да на нашу. Как сюда приехал – все собираюсь, а до сих пор не был там. Сквот снесут, а я и не побываю.
Мы взяли пакет вина и полезли на крышу. Попасть туда было довольно сложно, пришлось пролазить по сломанной лестнице на чердак, потом в темноте шататься по нему, отыскивая выход на крышу, но в итоге мы все-таки оказались на самом верху нашего сквота.
Мы сидели на железной крыше, и смотрели на город. Вид отсюда открывался замечательный. Видно было практически весь центр Москвы – Кремль, храм Христа Спасителя, старые и новые дома, церкви. Все это было освещено каким-то общим светом, от фонарей и машин, и казалось, что Москва – единственный настоящий город в мире. Мы пили вино, смотрели на всю эту красоту, а я думал, что счастливее меня в этот момент нет никого.
– Как ты думаешь, Лен, что будет с нами через 10 лет?
Лена задумалась и ничего не ответила. Я наклонился и поцеловал ее, потом чокнулся с ее пластиковым стаканчиком.
– Все будет хорошо, Лен, я это точно знаю. У нас будет куча детей, и мы будем жить вместе на берегу моря.
Лена грустно улыбнулась в ответ. Мне стало жалко ее, но я лишь выпил вино из стакана и уставился на вид перед собой. Мы молчали. Я хотел, чтобы этот момент длился всю мою жизнь.
Через несколько минут я посмотрел на Лену – она сидела, закутавшись в свое серое пальто, и смотрела куда-то перед собой с абсолютно отрешенным видом. Я подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Было видно двор, там была навалена куча мусора, подтаявший снег тоже был кем-то свален в несколько куч. Во дворе было темно. По соседней улице, откуда во двор падал свет от фонарей, иногда ездили машины.
Я почувствовал какую-то сильнейшую пустоту во всем этом, как будто в мире закончился смысл. Захотелось спрыгнуть вниз. Несколько секунд я боролся с этим желанием, наконец справился с собой и обернулся к Лене. Она все так же сидела, уставившись в темноту невидящим взглядом. Я крикнул ей:
– Лен! Лена!
Ее голос был спокоен:
– Чего?
Я подбежал к ней, упал перед ней на колени и стал обнимать ее.
– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Понимаешь, Лен? Только ты и я. Мы должны быть вместе, иначе никак. Хорошо?
Она кивнула. Я прошептал, прижавшись к ее голове:
– Я без тебя не смогу.
Лена отстранилась, я посмотрел ей в глаза.
– Ну, что скажешь?
– Вадим, я тоже не могу без тебя.
Я сел рядом с ней и прижал ее к себе, Лена дрожала.
– Почему ты дрожишь? Замерзла?
– Нет. Просто так.
Мы немного помолчали.
– Я люблю тебя, Лен.
– И я тоже.
Стало очень тихо, и только звуки от машин с дороги иногда доносились до нас. Мы молчали, Лена дрожала все меньше. Подул резкий ветер, но мы еще долго сидели на крыше, прижавшись друг к другу.
Да, это было счастье. В первый раз в моей жизни. А, может быть, и в единственный.
И все-таки, даже самого полного счастья не бывает достаточно. Человеку – всегда всего мало, он в любой, даже самой лучшей ситуации в своей жизни, найдет – чем загрузиться. Увы – это так. Вот и я тоже в те дни мучительно думал о том, что же ждет нас с Леной в будущем. Мы закончим университет, поженимся, будем работать, родим детей и т. д. и т. п. Все это было слишком уж просто, дорога представлялась слишком ровной, а я знал, что так в нашей жизни не бывает. Всегда будут возникать какие-то проблемы, всегда будет что-то мешать. Даже наше положение сейчас было слишком шатким, в любой момент могло что-то случиться – снести сквот, выгнать меня с работы, в конце концов – кого-то из нас могла сбить машина на улице. И как тогда жить дальше? Я так дорожил счастьем, которое у нас было, что отчаянно боялся любой опасности, которая могла ему грозить. Наверное, все дело было в том, что я до сих пор не мог привыкнуть к этому волшебному ощущению, которое свалилось на меня в тот незабываемый день нашего знакомства на пляже в Коктебеле.
