Экзистенциальный эскапизм: новая проблема общества открытой информации - страница 12

Эту же традицию мы видим в философии тождества Ф.В.Й. Шеллинга, который рассуждает о том, что совпадении идеального и реального в абсолютном приравнивается единству понятия и созерцания, это высшее единство, в котором совмещаются род и индивидуум[20] (тут представлены координаты «Я» и «Мы», о которых пойдет дальше речь в нашей работе).

Р. Барт подытоживает эту традицию мысли следующим образом: «Начиная с Декарта, а затем у Канта и Гуссерля, благодаря Cogito появилась возможность трактовать план имманенции как поле сознания. Иными словами, имманентность стали считать имманентной чистому сознанию, мыслящему субъекту. […] У Канта этот субъект называется трансцендентальным, а не трансцендентным, – именно потому, что это субъект поля имманенции любого возможного опыта, которым покрывается всё, как внешнее, так и внутреннее»[21].

В том же направлении развивалась мысль Д. Юма, говорившего о конституировании идентичности не «изнутри», а «извне» и ее поддержании через имя, репутацию, славу и т. д. Он подверг критике понимания «Я» как тождественности самому себе, и пришел к выводу о том, что «Я» – это «не что иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении, в постоянном движении»[22].

В неклассической философии, говоря о понятии идентичности, которая к определенному моменту, как мы уже говорили, стала проблемной областью, следует в первую очередь вспомнить М. Хайдеггера и его работу 1957 года «Тождество и различие». Согласно Хайдеггеру, всякое сущее тождественно самому себе, а в силу того, что оно есть сущее, то и всякому другому сущему, т. е. как и в традиции классической философии идентичность отождествлялась с самостью, но аспект самотождественности дополнился при этом акцентированием аспекта соотнесенности с другим. И тут идентичность прочно связывается с понятием «Я», т. к. личная самость (собственно «Я» – идентичность) и безликая самость (das Man) вовсе не равны – и тут мы видим, что идентичность делится не только на «я» и «мы» – прибавляется мир других людей. Этот «мир» – мир отчуждения, мир повседневности, мир толпы, не приближающий человека к интеграции в собственной самости, а наоборот разынтегрирующий[23] его. Т. е. мы можем трактовать теорию Хайдеггера в свете исследования эскапизма, следующим образом: для достижение идентичности следует удаляться от мира толпы. И так – мы приходим к необходимости говорить о исследованиях идентичности соотнося рождение «Я» с представлениями о людях «Я» окружающих.

В этом русле необходимо обратиться и к анализу взаимосоотнесения «Я» и «Не-Я» И. Г. Фихте и работам Кьеркегора (идеи ответственности внутреннего выбора, делания себя тем, кто ты есть). Именно работы Кьеркегора поставили идентичность в центр проблематики экзистенциальной философии. А также к учению Дельтея, по которому условием и основанием понимания «другого» служит сосуществование в общем жизненном мире. Сам термин «жизненный мир» принадлежит Э. Гуссерлю, который пришел к этому понятию от размышлений о связи философии и наук с фундаментальными сферами человеческого практического опыта.

Жизненным миром Гуссерль называл сферу очевидного: жизненный мир – это «совокупность верований, к которым относятся с доверием и которые рассматриваются как безусловно значимые и практически апробированные до всех потребностей научного обоснования»