– Я это понимаю, – поникла клавишница.
– Эд, да брось, – вступился за неё барабанщик, – что со мной будет-то, от пары ударов, пусть и профессиональных.
– Ашфорд, – нахмурился Эд.
Резкий звук заставил всех обернуться. Струна на гитаре Люка лопнула и, отскочив, оцарапала его щёку. Кровь лишь на мгновение проступила, но затем порез быстро затянулся.
– Чёрт! – выругался гитарист, и убрал, наконец, инструмент в сторону.
– Я что-то пропустил? – воспользовавшись моментом, Аш тихо обратился к Дину.
– Верхняя столовая просто в хлам, – едва сдерживая смех, ответил басист.
Но прежде, чем барабанщик успел удивиться в студию вошёл Ник.
Юноша с русыми аккуратно уложенными волосами и пронзительно голубыми глазами, несмотря на привлекательную внешность, был бледен и будто чем-то встревожен.
– Боже мой, Ник! – воскликнул Люк, сразу заметив разорванный рукав на пиджаке и рубашке студента.
Эд между тем очень быстро вышел и даже не позаботился закрыть за собой дверь.
– Похоже, Тони тоже здесь, – сухо констатировала Лис, решительно выключая усилитель.
– Ох, как всё не вовремя, – на распев протянул Дин, явно наслаждаясь ситуацией.
– Ник! – звонко воскликнул Рик, подбегая к вокалисту. – Где Тони?
– С управляющим, – машинально ответил парень.
Мальчик уже был у дверей, когда голос Дина заставил его остановиться:
– А ещё там Эд.
Ребёнок замер и понуро побрёл обратно, вынимая из кармана игру.
– Ник! – между тем Люк успел приблизиться к вокалисту и, бесцеремонно взяв его руку с разорванными рукавами, принялся внимательно изучать. – Что с рукой?
– Я немного замешкался, – смущённо отнимая руку и пряча за спину, ответил Ник. – Тони пришлось помогать.
***
Когда Эд вышел из студии в отделанном мрамором холле он встретил преподобного Жана-Луи в сопровождении четырёх вооружённых до зубов охранников.
Заметив его, священник одобрительно улыбнулся и остановился, но подходить не стал.
От Эда не ускользнуло, как напряглись четверо охранников, положив руки на кобуру с крупнокалиберным огнестрельным оружием.
– Рад видеть тебя в здравии, сын мой, – ласково проговорил преподобный, а Эд почтенно склонил голову. – Диалей сказал, что твоё состояние вновь стабилизировалось, а значит, приступы не участились.
– Да, ваше святейшество, – ответил Эд, не поднимая головы.
– Ну что ты, Эдвард, – улыбнулся священник и как будто сделал шаг к нему, но остановился и поставил ногу обратно, – к чему эта официальность. Просто святой отец.
– Я не смею, – всё же настаивал мужчина и только сейчас поднял голову, устремив на священника взгляд пронзительно карих глаз, в глубине которых едва уловимо проглядывались оттенки багровой крови.
Священник напрягся и попытался скрыть волнение за улыбкой, которая всё же получилась какая-то вымученная.
– Я молюсь за твою душу, сын мой, – произнёс Жан-Луи.
– В этом нет нужды, ваше святейшество, – холодно ответил Эд, – душе отравленной проклятой кровью не познать благодетелей райский.
– Пути Господни неисповедимы, – нервно улыбнулся священник. И перекрестив молодого человека, поспешил покинуть особняк.
Только дождавшись, когда за ним и его свитой закроются двери, Эд стремительно поднялся по лестнице, оттуда в левый коридор, где в глубине за приоткрытой дверью в кабинете управляющий выслушивал доклад Тони.
Светловолосая девушка, как раз закончила свой краткий отчёт, когда Эд без стука вошёл в кабинет.
– Эдвард, – тут же обратился к нему Диалей, – я слышал шум? Что случилось?
