Эледра - страница 39

– Нео? – тихо позвала я. – Почему на мне нет ожогов?

– Информация заблокирована.

– Кем?

– Администратором.

И кем он может быть…

Лео! Он же ставил свою программу на Нео и решил скрыть что-то обо мне? Мерзавец. Но зачем…

С этой мыслью я отмыла сажу и переоделась в домашний просторный костюм сиреневого цвета и решила проверить сегодняшнее открытие еще раз. Мама все еще спала, поэтому я решила укрыть ее пледом и выключила телевизор, взяв предварительно зажигалку с кухни.

Огонек зажигалки, конечно, не мог сравниться с огромным пожарищем, о котором теперь напоминала лишь выкинутая, пахнущая гарью одежда, но он все еще был достаточно горячим. Слабый оранжевый отсвет делал комнату будто призрачной и нежилой, но отбросив неприятные ощущения, я поднесла огонь к коже и, зашипев от боли, тут же отбросила зажигалку. Рука тут же напомнила о том, как ощущается ожог. Я не успела сильно обжечься, но эта боль породила еще больше вопросов. Кажется, все же придется завтра после школы навестить Лохматого и потребовать правды. Надеюсь, я действительно хочу знать…

Кошмар тоже решил надо мной поиздеваться сегодня, даже за те короткие несколько часов сна, что у меня были.

Горящий заброшенный дом ощущался еще страшнее, чем в реальности. Проходы были уже, и их заполонял огонь, рычащий, как живой, и стремящийся ухватить меня за руки и ноги. Все вокруг содрогалось и будто корчилось от боли и из стен сочился нечеловеческий, злой смех. Я бежала на крики продираясь сквозь горящие предметы, ощущая настоящую боль и задыхаясь от дыма.

– Тебе их не спасти, – шептал женский голос. Снова этот женский голос из замка.

Забежав в тупик, я начала дергать закрытую дверь, из-за которой и доносились крики боли, туда меня гнал пугающий и жестокий смех. Ручка была раскаленной и по рукам прошлась такая боль, будто кисти расплавились до самых костей. Закричав, я отпрянула, но спиной ударилась в появившуюся стену, которая тут же загорелась.

Я в ловушке. В ловушке. Все горит. Я сгорю.

В панике я начала пинать дверь и в итоге выбила ее, почти упав в комнату за ней. Широкая комната была пустой за исключение огня, сквозь который за мной наблюдали желтые глаза-шестеренки нуксов. У дальней стены были подвешены Дони, Трейс и мама. Их глаза закатились, и они дергались, словно марионетки в конвульсиях. Огонь обжигал их ноги и нагревал цепи, плавя кожу на запястьях. Они кричали и звали меня.

– Никого ты не спасешь – произнес голос, который до этого жутко смеялся. – Прекрати бегать по кругу.

На меня обвалился потолок, и я резко проснулась, закусив кулак, чтобы не закричать. За окном было раннее утро и солнце едва коснулось комнаты. Теплые сиреневатые сумерки комнаты действовали успокаивающе, и дрожь била меня недолго. Поборов приступ головокружения и стряхнув липкое ощущение страха, я встала. Все еще никаких ожогов, кроме красного пятна от зажигалки, но боль во сне была такой настоящей…

Мама на кухне пила кофе, задумчиво смотря в маленькое окошко, и не замечала меня, пока я не поставила кружку, в которой звонко брякнула ложка, на стол.

– Сирена, – вздрогнула она. – Не слышала, как ты встала.

– Доброе, мам, – задумчиво ответила я, наливая себе кофе.

– Все хорошо?

– Да.

– Тебе снова снятся кошмары, так ведь?

– Нет.

– Посмотри мне в глаза.

Я развернулась и выдержала пристальный взгляд заботливых карих глаз, они у нее были темнее моих, напоминали кору дерева или горький шоколад.