Леди Норвуд наконец вспомнила о своих обязанностях хозяйки, предписывающих ей заботиться об услаждении желудков и мозгов гостей.
Она сделала знак дворецкому подавать горячее и попыталась завязать непринужденную беседу.
– Надеюсь, вам всем известно, – начала она таким тоном, будто незнание приравнивалось к смертному греху, – что завтра в четыре часа пополудни состоится благотворительный концерт для деревенских жителей?
Дядюшка Фергюс хмыкнул.
– Опять прохудилась крыша церкви?
Леди Норвуд крайне неодобрительно проследила, как он налегает на жаркое, и ледяным тоном ответила:
– Требует ремонта церковный орган.
– Вот оно что! – воскликнул дядюшка Фергюс, не скрывая насмешки.
Сколько помню, они с леди Норвуд всегда цапались. Интересно, кстати, почему все называли его дядюшкой? Он был, пожалуй, примерно одних лет с лордом Норвудом, разве что на год-другой младше. Но мой двоюродный дед уже давно мало чем интересовался кроме своих обожаемых книг. В дядюшке же до сих пор не истощился огромный запас энергии и жизнелюбия, так что язык не поворачивался назвать его стариком. Мало кто к восьмидесяти годам сохраняет столько сил, чтобы не только не отойти от дел, но и расширять, так сказать, горизонты.
– Не нахожу в этом ничего особенного! – отчеканила леди Норвуд. – Церковные нужды…
Дядюшка издал нечто похожее на "пф-ф-ф!".
– Вечно нужно то одно, то другое. То орган, то колокольня, то обеды для бедняков. Прямо ненасытный зверь, а не церковная касса.
Леди Норвуд гневно выпрямилась.
– Вы что же, намекаете, будто викарий Поттер…
– Прикарманивает церковные денежки, – подтвердил дядюшка весело. – Точнее, не он сам, а его молодая жена. С молодыми женами при мужьях, которые намного их старше, такое бывает, а?
И он с аппетитом принялся за жаркое.
Леди Норвуд покраснела от злости.
– Вы!.. Грубиян. Мужлан!..
Дядюшка Фергюс отсалютовал ей вилкой и вновь принялся за еду. Небольшая перепалка ничуть не умерила его здорового аппетита, скорее напротив, раззадорила.
– Мама очень рассчитывает на наше участие, – вставила Бригитта в наступившей грозовой тишине. – Правда, мама? Я имею в виду нас всех. Мы должны помочь!
– Говори за себя, – ответила Каролина, на мгновение перестав сверлить взглядом непутевого сыночка, который тотчас же этим воспользовался, чтобы влить в себя еще бокал подкрепляющего. – Я ничего никому не должна. И тем более – паясничать на потеху деревенской публике.
– Глупости, – рассердилась Бригитта. – В конце концов, папочка – местный землевладелец.
Лорд Норвуд поднял голову и с нежностью ей улыбнулся. Он хоть и болезненно относился к отсутствию сына и наследника, но дочерей обожал. Даже имена им дал соответствующие: царица, богиня и королева. Каково?
– Да неужели? – подняла выщипанные брови Каролина. – А с каким номером выступаешь ты?
Бригитта вскинулась и прижала ладонь к старомодной камее на воротничке.
– Ты же знаешь, что я до смерти боюсь толпы!
Как же, помню. Даже когда в детстве от нее требовалось прочитать стишок перед десятком гостей, Бригитта немела, краснела и ей делалось дурно. Гувернантка, мисс Томпсон, долгие годы билась, пытаясь одолеть стеснительность подопечной, но все попытки были тщетны. Даже повзрослев, Бригитта оставалась решительно непригодной для музицирования, декламации и тому подобных домашних развлечений, которые раньше считались непременной частью вечера в семейном кругу.
