«Отлично! Не зря этот Вельдбеккер так долго целился».
– Ладно, неплохо, Вельдбеккер, неплохо! – похвалил капитан Пруфф. – Продолжайте, ребята, продолжайте!
Волков еще посидел, поглядел, как артиллеристы почти без промаха укладывают одно ядро за другим в старые городские ворота, и потом все-таки уехал оттуда, чтобы не мешать людям работать. Пообедал или, вернее, уже поужинал, посмотрел, как Роха и Кленк ставят лагерь. Он бы делал по-другому. И снова отправился объезжать окрестности, первым делом заехав на холм к инженеру Шуберту.
Несмотря на вечер, все работали, все трудились. Ни понукать, ни вдохновлять никого не было нужно. Офицеры объяснили нижним чинам, те понимали, что все, что строится вокруг города, – то для сохранения их же жизней, и не отлынивали. А пушки били и били по воротам. И этот звук успокаивал всех, кто его слышал, ну, разумеется, за исключением осажденных.
Волков почти не спал, не мог от себя отогнать мысли. Вернее, вопросы. А вопросы были просты: откуда придут силы, чтобы деблокировать город? Сколько при том будет людей? И когда это случится? Три извечных вопроса войны, над которыми всякий, кто хоть раз брал на себя смелость вести в бой людей, ломал голову. Три главных вопроса: где? сколько? когда?
В общем, спал генерал урывками и встал еще до зари, чтобы поговорить с возвращавшимися из разъездов кавалеристами.
Среди ландскнехтов нашлись охотники, который пошли ночью посмотреть, что там с воротами, хорошо ли побиты. Вернулись и рассказали офицерам:
– Двери разбиты в щепки, держатся на честном слове. И горожане их не ремонтируют, и вообще ничего за дверьми не слышно. Словно спят, сволочи. А еще эти дураки раньше времени опустили решетку. И поэтому ядра, пробивая ворота, еще и всю решетку им переломали.
– И никаких ремонтных работ они не ведут? – удивлялся Эберст.
– Ни единого звука слышно не было, ни огонька не видно, – отвечали лазутчики.
– Хм, – удивлялся полковник Брюнхвальд, – «коридор» нам готовят. Думают, что мы ворота добьем и через них в город пойдем.
«Да, скорее всего, так и есть. „Коридор“, „крысиный тупик“, „каменный мешок“ – названия разные, суть одна: бойня для вошедших, и горожане наверняка уже это приготовили».
Волков бывал в таком «коридоре» однажды. Тогда свою гвардию в пролом стены вел молодой герцог да Приньи. Повел сам, чтобы перед сиятельными своими дружками удалью своей похвастать. Бóльших потерь, чем в тот день, гвардия герцогов де Приньи вряд ли когда несла.
– Да, – согласился генерал, – надобно пушки перетащить на холм и начинать бить стену, делать большой проем. В «коридор» через ворота я людей не поведу. Инженер Шуберт, вы подготовили позиции для артиллерии?
– Почти все готово, – отвечал инженер. – Вырублю ступени, как солнце встанет.
А тут Пруфф и сказал:
– Дозвольте вам возразить, господа офицеры, и вам, господин генерал.
Все молча уставились на артиллериста, ожидая, что он скажет, и тот заговорил:
– А я предлагаю добить ворота до конца и войти в город. Да, я знаю, что такое «каменный мешок», но раз мы о нем знаем, то и неожиданностью он для нас не будет. Возьмем с собой фашины, доски от арбалетных болтов и потихоньку двинемся, посмотрим, что да как, и если они нам подготовили засаду, так просто подожжем фашины, устроим в городе пожар – сушь вон какая стоит, – подожжем, что сможем, да отойдем.
– А бывали ли вы в таких «мешках», дорогой капитан? – с едва заметной издевочкой поинтересовался полковник Эберст.
