– Роман тоже разумное существо, но он был бы рад, если бы ты на нём поездила.
– Это он тебе сказал? – захихикала я, лось фыркнул:
– Это он тебе сказал. Залезай, – он медленно лёг на землю, я с кряхтением на него вскарабкалась и сразу же съехала вниз – он был совсем не такой, как лошади, у него был горб, с которого я соскальзывала. Он понаблюдал, посмеялся и предложил: – На шею садись.
– А ты выдержишь?
– Я крепкий.
Я залезла на шею, взялась за рога и радостно дрыгнула ногами:
– Езжай!
Он встал и осторожно пошёл, огибая крупные деревья и сгибая мелкие, я подумала, что лось у меня вездеходный, это очень круто. Он постепенно пошёл быстрее, мои мысли вернулись к семейному совету, я задумалась о том, что всегда в глубине души подозревала, что я им не родная. Причём, маме даже сильнее, чем папе, она от меня как будто специально дистанцировалась, часто делала вид, что не понимает меня, хотя я видела, что понимает, и этим отношением как будто подчёркивала, что мы не вместе, мы не похожи, я – не её вина.
Интересно, каким был мой папа, настоящий? Папа сказал, он был воином. Наверное, у него был громкий голос, и кудрявые волосы, может быть, веснушки ещё. И он был очень сильным магом. Я представила своё лицо, каким видела его в зеркале ванной полчаса назад, попыталась мысленно отнять от себя маму и посмотреть, что останется. Не лучшие мои черты, будем откровенны. Нос у меня мамин, эльфийский, маленький, глаза тоже мамины, голубые. Рот чужой, подгулявший – у эльфов губ практически нет, а у меня есть. И брови у мамы как прозрачные ниточки, а у меня вполне человеческие, густые, чуть темнее, чем волосы, русые, с жёлтым отливом. А папа, интересно, был русый? Или рыжий? Какие у него были глаза? А вдруг у меня будут рыжие дети?
В голове появилась целая палитра детей в разных комбинациях – рыжие с голубыми глазами, русые с зелёно-ореховыми... Ой.
Из кустов прямо перед нами выскочил волк, лось остановился и треснул его копытом в лоб, не сильно, но звук получился как по дереву.
– Ай! За что?!
– Задолбал пугать, – флегматично ответил лось, я захихикала и погладила лосиные ушки.
– Ржёшь, коза такая? – оскалился мой куратор, – а тебя там весь город ищет.
– Прямо весь?
– Ну, половина. Какая разница? Давай двигай домой, твой папаша в мыле уже как конь, носится по всему светлому лесу.
– Как хорошо, что я в диком, – усмехнулась я.
– Поссорились, что ли?
– Они мне сказали, что в Академию я не поеду. И ты не нравишься маме.
– Да пусть не ест, – фыркнул Роман, лось тихо засмеялся, Роман добавил: – А когда я успел ей не понравиться? Мы даже представлены не были.
– Она нас увидела на фестивале, наверное.
– А. И что теперь?
Я молча пожала плечами, стала гладить лосиные уши, они у него были офигенные, твёрдые и тёплые.
– Юль, а Юль? А ты сама-то в Академию хочешь?
– Хочу.
К тебе я хочу поближе, а не в Академию. Но вряд ли это возможно, так что пусть будет Академия. Лось прокашлялся и сказал:
– Она хочет...– я так сжала его ухо, и представила в голове такое кровавое побоище с участием его рогатой туши, что он закашлялся и прохрипел: – ...в Академию, да, хочет.
– Врать нехорошо, – оскалился волк, подпрыгнул и чуть куснул меня за ногу, я взвизгнула, он рассмеялся и отпрыгнул подальше, – просто признай, что хочешь свинтить отсюда, и тебе всё равно, куда. Ладно, у меня есть план. Если кто-то хочет, чтобы ты была с ними рядом, а ты этого не хочешь, но сделать ничего не можешь, то остаётся только сделать так, чтобы они передумали.
