Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue - страница 15

Продолжаю цитировать рассказ Алянского: «Нашими новыми преподавателями мы были довольны, но больше всего нам повезло с учителями русского языка и математики. Учитель русского языка Николай Васильевич Балаев заботился не только о том, чтобы мы грамотно писали и умели излагать свои мысли, но больше всего он хотел научить нас самостоятельно мыслить и пробудить живой интерес к литературе. Он рекомендовал нам побольше читать дома. На каждом уроке нам задавали прочитать какое-нибудь произведение, а через два-три урока каждый из нас непременно должен был участвовать в обсуждении прочитанного.

Первое время непривычные для нас занятия проходили вяло, но Балаев терпеливо и настойчиво помогал нам преодолевать застенчивость и исправлял наше косноязычие. Заразительная увлеченность Николая Васильевича и его упорство скоро сказались: к следующему учебному году уроки русского языка стали для большинства из нас самыми интересными и увлекательными. Влюбленный в поэзию, учитель не пропускал урока, чтобы не прочитать нам что-нибудь из Пушкина или Лермонтова, а из современных поэтов он иногда читал нам Блока, при этом он каждый раз обращал наше внимание и призывал вслушиваться в музыкальный строй и ритм поэзии.

А однажды Балаев пришел к нам в класс торжественный, веселый и сказал:

– Сегодня у нас большой праздник. Запомните этот день: сегодня двадцать шестое мая – день рождения нашего Пушкина. Сегодня я хочу прочитать вам отрывки из “Евгения Онегина”, сколько успею за урок.

Балаев читал нам наизусть отрывок за отрывком, читал вдохновенно и музыкально. До сих пор я слышу эту напряженную тишину в классе и музыку стихов Пушкина»97.

При активном участии Николая Васильевича Балаева ученики класса, в котором учился Алянский, организовали в гимназии внеклассный литературный кружок, к участию в котором Балаев привлек учеников из других классов и даже из других гимназий. К тому моменту, когда Бикерман поступил в гимназию, Балаев в ней уже не преподавал, но он не был единственным блестящим преподавателем русской литературы в гимназии. В своих воспоминаниях младший брат Бикермана упоминает Вениамина Краснова98, еще одного исполненного энтузиазма учителя литературы в гимназии Столбцова. Превосходным преподавателем литературы был и сам Сергей Аникеевич Столбцов99. Характерно, что первой научной работой Бикермана, написанной шестнадцатилетним гимназистом, были «Пушкинские заметки»100.

Статья юного Бикермана состоит из двух частей: «Кто такой Вершнев?» и «К датировке оды “Вольность”».

В первой он высказывает и аргументирует гипотезу о том, кто являлся прототипом Вершнева, упомянутого в двух набросках к «Египетским ночам» («Мы проводили вечер на даче у княгини Д.», «Ах, расскажите, расскажите»). До этого считалось, что Пушкин в этом персонаже изобразил «одного из глубокомысленных сотрудников “Московского вестника”», без уточнения, кого именно101. Бикерман назвал имя: Владимир Павлович Титов. Титов был воспитанником Благородного пансиона при Московском университете, участником кружка «любомудров», сотрудником «Московског вестника» и чиновником Московского архива Министерства иностранных дел. После того как он перебрался в Петербург, Титов поступил на службу в Азиатский департамент того же министерства. Он занялся изучением восточных языков в Школе восточных языков, где особенно отличился в изучении арабского. Позднее он сделал блестящую дипломатическую карьеру, сначала в качестве генерального консула в Дунайских княжествах (в Бухаресте), а затем как посланник в Константинополе и Штутгарте. С 1856 г. он в течение двух лет является воспитателям наследника престола и его двух братьев. В 1863 г. он стал членом Археографической комиссии, а в 1873 г. ее председателем. В 1865 г. Титов назначается членом Государственного совета, а затем председателем Департамента гражданских и духовных дел. Титов был блестяще и энциклопедически образован и обладал феноменальной памятью. Не чужд он был и сочинительству. Под претенциозным псевдонимом-паронимом Тит Космократов