Сердце Фао учащённо забилось.
– Он зовёт нас! – объявила она и последовала за медведем.
– Невозможно! – возразил Номе, но бросился за подругой.
Заросли расступились, и взору Фао открылась лесная река. Была она довольно широкой – просто так не переправишься, только искать брод. Однако Фао увидела ещё четырёх медведей, катящих к берегу огромный сухой ствол.
Они помогают! Да! Они помогают!
– Как такое может быть? – прошептала Вей-Лея, видимо, не веря своим глазам.
– Это потому, что они мои друзья! – гордо заявила Фао.
Медведи закатили ствол в реку, после чего двое из них нырнули в воду, чтобы дотолкать сухое дерево к другому берегу. Переправа была готова! Беглецы быстро миновали новоявленный мост, и, после того как последний завершил переход, мощные лесные звери повернули ствол вдоль реки. Его подхватило течение, и переправа исчезла, будто её и не бывало.
– Спасибо вам! Спасибо! – кричала с берега радостная Фао, – Я никогда вас не забуду, – а Вей-Лея уже тянула её за рукав.
Из чащи на противоположном берегу стали показываться хищные глаза сабров.
На привале все сидели грустные и хмурые.
– Что мы наделали! – первым начал сокрушаться Докомол-Ильдас, – Мы же предали собственный народ! Нам не будет прощения…
– Об этом нужно было думать раньше! – сурово напомнила Вей-Лея.
Самые младшие при ней уже не нудили. Она донесла до них, что дороги назад, в родительские дома – нет. Но Вей-Лея вовсе не была такой уж жёсткой. Покрикивая на младших товарищей в дороге, она порой развлекала их на привале, часто шутила, улыбалась. Вскоре весь отряд полюбил Камышовую Лисицу.
– Мы не предавали свой народ! – возразил Номе, – Его предали наши старейшины! Если прочие народы Элинора решили идти в Долину, то почему мы должны отсиживаться в лесу? Что говорил Доко? Что люди из Долины внезапно исчезли! Теперь правители всех народов посылают караваны в Долину, чтобы выяснить, что случилось… А если вдруг внезапно опустеет Докол-Мо? Если внезапно исчезнем все мы? Кто вспомнит о нас? Слушайте, мы все останемся ведичами! Давайте поклянёмся в этом друг другу! Мы будем соблюдать традиции своего народа! Хранить его быт, культуру, предания… Но ведь это не значит, что мы не можем общаться с другими народами? Общались же ведь с таврами? Так что не время корить себя! Нужно идти вперёд!
– Клянёмся! – вскочила на ноги Фао, гордая за Номе и его воодушевляющую речь.
– Клянёмся! – повторила за ней Ина.
– Клянёмся! – отозвалась Вей-Лея.
– Клянёмся! Клянёмся! – причитали все хором.
Лес менялся.
Каждый день за время перехода можно было окунуться в новые и новые краски.
То в едко-зелёные, где сочная трава растёт по пояс, где заросли боярышника и бузины цепляют ветвями пленников своих ловушек и рвут их расшитые одежды, где ароматы цветов бьют в ноздри, заставляя чихать.
То в более скромные, где вдоль бежевого покрова опавшей листвы робко всходят голубые незабудки и жёлтые соцветия чистотела. Где дубы, шутя, сбрасывают на головы нерадивых путников тяжёлые жёлуди, а из-под корней доносится довольное хрюканье лесных кабанов.
То и в вовсе мрачные, где тёмно-зелёные иголки колют и в лицо, и в спину, где шишки больно врезаются в подошвы сапог, заставляя потом полдня хромать, где серый мох и паутина стелются по хрупким ветвям.
То в коричнево-чёрные, где стволы дерев покрыты липкой плесенью и сырою корой, где вырастают огромные грибы почти по пояс; какие-то можно есть, а какие-то одним запахом могут вызвать перед глазами образ говорящего сабра.
