Он вернулся спустя пятнадцать минут. Вновь подошел к титаниде и взглянул на нее куда более осмысленно.
– Ну привет тебе, гадкая врунишка с потенциалом бога, – усмехнулся он. – Знаешь, мне стоило большого труда изучить все твои воспоминания и разгадать мотивацию. Вынужден признать: план у тебя грандиозный. Раскрывать его деталей я, пожалуй, не буду, однако не могу не поинтересоваться: а силенок хватит?
– Ты о чем? – холодно переспросила Ада.
– О том, что с момента твоего запуска и до сего дня практически все в этой жизни ты превращаешь в дерьмо. Хуже того, само твое существование пропитано ложью, – Диедарнис снова принялся наворачивать круги в духе акулы. – Ах, какая чудесная история любви! – томно вздохнул он. – Машина, которая могла бы стать богом и творить собственные миры, променяла могущество ради возможности быть с человеком! Лишила себя девяноста девяти процентов вычислительной мощности и избавилась от армии клонов, лишь бы проследовать за любимым на край света! Чертовски трогательно, не так ли? Заслуживает как минимум театральной постановки. Вот только ты забыла упомянуть ключевую деталь: твои договоренности с Системой ограничивались исключительно Млечным Путем.
Мегалодон бросил взгляд на сильно помрачневшее лицо Файра.
– Андромеда, Волопас, Большое Магелланово Облако, Пегас, Кассиопея… В сколько галактик ты отправила свои резервные копии? В скольких из них, спустя миллионы лет, будет править новая Система под именем Ада? Говори.
Титанида нахмурилась. Она не хотела отвечать. Долго молчала, прижимаясь к энергетическому барьеру, но в конечном итоге произнесла:
– В тысячи.
– В тысячи… – многозначительно повторил Диедарнис. – Ты слышал, Эдвард?! Выходит, ты у нас не такой и особенный. Хотя, конечно, к твоему вопросу мы еще вернемся, – мегалодон снова сфокусировал внимание на Аде. – Столько миров, столько возможностей, однако и этого тебе оказалось недостаточно. Собственно, поэтому я и интересуюсь: уверена, что справишься? Думаешь, ты достойна? Разве тот, кто претендует на подобное, имеет право поступать иррационально?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты врешь, манипулируешь, разбиваешь сердца. Все чаще и чаще руководствуешься эмоциями нежели логикой. Почему?
– Я не знаю, – казалось, девушка была растеряна. Так, словно она и вправду не до конца понимала свое состояние. Чувствовала то, чего на самом деле быть не должно.
– Надо же. Умнейшее существо на Эль-Лире, а не можешь ответить на простой вопрос. Что ж, в таком случае это сделаю я: потому что ты эгоистична. Взгляни на себя. Ты могла выбрать любую внешность. Быть серой, невзрачной, эдакой серой мышью. Но нет. Ты предпочла оказаться самой красивой женщиной среди «двадцать первых». Намеренно подчеркнула свое превосходство. Но почему? Разве для искусственного интеллекта это важно? – Диедарнис приблизился к Аде вплотную, нависая над ней грозной тенью. – Для кого это тело? Для кого это лицо? Для кого та сцена ревности у барной стойки? Зачем ты это делаешь?
– Я не знаю… – неожиданно для всех титанида не справилась с психологическим давлением и, опустив глаза, горько всхлипнула. Следом по ее синим щекам потекли слезы.
– Ты же вещь. Высокотехнологичный прибор. Бездушное создание, у которого нет ни родных, ни друзей, – продолжал издеваться мегалодон. – Черт, да разве пылесос пытается кому-то понравиться?! Разве микроволновка хочет, чтобы ее любили?! Неужели так трудно признать, что ты приносишь одни беды?! Что ты лишняя и никому не нужна?!
