– Мне нужна, – не выдержал я. – Мне.
– Вот! – обрадовался Диедарнис. – Первое чистосердечное признание! Остается только понять, нужен ли ты ей?
Шагнув Аде за спину, титан грубо схватил ее за подбородок и развернул лицом к Файру.
– А теперь взгляни на него и скажи: на кой тебе этот старый хрен? Тот, кто хватает тебя за ноги и буквально на коленях вымаливает признание в любви. Не пора ли послать его к черту? Эо ведь лучше. Моложе, добрее, перспективнее. Более того, он единственный, кто может дать тебе то, чего ты была лишена от рождения. О-о-о… вижу, ты не знала… – скорчив виноватую гримасу, мегалодон повернул девушку к себе. – Интуитивно тянулась к нему, но не знала.
– Чего именно я не знала?
– Того, что величайшие из стихиалиев несут в себе божественную энергию творения, способную не только исцелить, но и создать саму душу. Посеять крохотное зернышко и вырастить ее с нуля. Это ли не дар? – Диедарнис снова сжал девушке челюсть, обращая ее взгляд на профессора. – А сейчас ты ответишь честно как на духу или я выброшу тебя прямо на дно. Ты бы хотела, чтобы он от тебя отказался? Чтобы избавил тебя от «рабского ошейника» и сделал свободной?
– Да, – прошептала Ада. – Хотела бы.
– Хорошо, – мегалодон разжал побелевшие пальцы. – В таком случае вернемся к первому вопросу: достойна ли ты? Говори, что чувствуешь, а не то, что по твоему мнению я хотел бы услышать.
– Да. Думаю, достойна.
– Что ж, – титан расплылся в довольной улыбке. – Если у тебя получится, то, пожалуй, я нареку тебя госпожой. Разумеется, если к тому моменту буду еще жив.
Оставив Аду в покое, Диедарнис направился дальше. К Эдварду Доусону, выглядящему так, словно в эту самую минуту сбылся его давний кошмар. Он был раздавлен. Не только морально, но и как будто физически. Голова поникла, плечи осунулись.
Однако безжалостного хозяина «подземелья» это не остановило.
– Ты помнишь его? – подбоченившись, спросил он. – Солнечный летний день девяносто пятого. Один из тысячи, но такой особенный, – мегалодон прошелся по кругу. – Восстанови в памяти события прошлого. Звонкий смех, веселые морщинки в уголках глаз. Твоя рука у нее на коленях. Ладонь нащупывает резинки ее чулок свозь тонкое полотно шелкового платья. Затем кольцо. Красивые слова. Обещание. В чем ты поклялся ей?
– Любить ее вечно, и в горе, и в радости, – тихо ответил Файр.
– «Любить ее вечно, и в горе, и в радости…», – повторил титан. – Гнусный предатель. Мужчина, который не только променял сорок лет брака на сверхинтеллектуальную куклу, но и обрек любовь всей своей жизни на мучительную смерть, – Диедарнис осуждающе покачал головой. – А ведь ты знал: бумеранг всегда возвращается. Может, он уже вернулся?
– Что ты имеешь в виду?
– Что я имею в виду?! – удивился тот. – То, что твоя девушка спала с Эо О’Вайоми! Что ее кожа приобрела синий оттенок, потому что ему это нравится! Что она носила его подарок у тебя под носом и ни разу не дала тебе с момента их встречи!
Мегалодон весело рассмеялся. Схватил профессора за плечи и указал на меня.
– Убей его! Убей! Убей! УБЕЙ!!! Сопляк посягнул на святое! Спал с твоей женщиной и смеялся тебе прямо в лицо!!! А что до Ады… – титан перестал пританцовывать на месте и, резко успокоившись, понизил голос. – Как ты там говорил? «Шлюха. Холодная бессердечная шлюха»?
– Проклятье… – тяжело вздохнул Доусон. – Чего тебе надо? Что конкретно ты хочешь от меня?
