Элитные группы традиционных обществ - страница 25

Начиная с конца XVI столетия в Европе появляются элитные социальные группы, выходящие за рамки традиционных сословий и, хотя комплектуемые преимущественно из их членов, по своему составу лишь частично совпадающие с ними (офицерство, чиновничество, лица свободных профессий, негосударственные служащие). Они обязаны своим возникновением как формированию государственного аппарата и регулярной армии, так и развитию промышленности и торговли, потребовавшего увеличения организаторских функций.

В Англии, хотя и в начале XVI в. довольно большой процент дворян – от 20 до 76 % в разных графствах исполняли публичные обязанности (мировых судей, комиссионеров субсидий) или занимали официальные должности,[131] юристы и чиновники уже в XVI–XVII вв. образовывали наряду с дворянством, духовенством и купечеством особые социальные группы, часть членов которых вышла из более низких, чем эти, слоев. В общей сложности около 1 тыс. семей имели в то время доход выше 1 тыс. фунтов в год (в 100 раз больше рабочего).[132] Особенно важное значение имела эта прослойка во Франции, где она частично была инкорпорирована в состав дворянства, составляя, однако, его специфическую часть («дворянство мантии» в отличие от «дворянства шпаги»). Причем в имущественном отношении эта категория стояла значительно выше основной массы дворянства. При учреждении в 1695 г. единовременного поголовного налога, когда всё население было разделено на 22 класса, ее представители фигурировали во всех высших 14 классах (плативших от 2 000 до 100 ливров), причем 4–6-й (500–300 ливров) и 8–9-й (200–150 ливров) классы были представлены только ими, и даже низшие муниципальные и коронные чиновники составляли с 11 по 14-й классы, тогда как маркизы, графы, виконты и бароны, т. е. вся титулованная аристократия, кроме принцев крови и герцогов (которые вместе с министрами и маршалами Франции составили 1–2 классы), была отнесена лишь к 7 классу (250 ливров), высший слой сельского дворянства – к 10-му (120 ливров), прочие владельцы замков и фьефов – к 15-му (40 ливров; т. е. шли после низших чиновников), а рядовые дворяне без замков и фьефов – к 19-му (6 ливров – вместе с ремесленниками и лавочниками). В 1715–1748 гг. помимо министерств и провинциальных интендантов в стране имелось более 30 парламентов, палат счетов и иных учреждений.[133]

В XVIII–XIX вв. чиновничество и офицерство превратились в заметные социальные группы, численность которых в крупных странах составляла десятки тысяч человек, близко к ним стояли лица свободных профессий и негосударственные служащие, которые примерно в той же мере были выходцами из дворянства, духовенства и буржуазии. Со временем совокупность лиц, принадлежащих к этим группам, стала образовывать некоторое единство, ранжируясь скорее по уровню (положение, благосостояние), чем по роду деятельности, что нашло отражение и в общественном мнении. В Австрии, например, в середине XIX появилось новое выражение для определения интеллигенции и буржуазии, отражающее их сближение: «bezitz und bildung» («собственность плюс образование»).[134] В России сближение элитных групп нашло выражение как в распространении на духовенство награждения орденами с приобретением потомственного дворянства, так и в учреждении в 1832 г. нового сословия почетных граждан (не платившего прямых налогов, свободного от рекрутской повинности и телесных наказаний), объединившего купцов 1-й и 2-й гильдии и их детей, детей личных дворян и священников, а также артистов, художников, ученых и всех выпускников высших учебных заведений.