Элитные группы традиционных обществ - страница 31

В первой половине XVII в. имелась масса деклассированных бывших тимариотов, которые, разоряясь, не переходили, однако, в другую социальную категорию, продолжали считать себя аскери, добиваясь получения новых земельных пожалований. В 1596 г. правительство лишило было тимаров почти 30 тыс. человек, якобы не явившихся на войну, но последовавший социальный взрыв не позволил пойти на столь решительную ликвидацию системы.[166]

Специфическим для мусульманских стран институтом была конная гулямская (мамлюкская) гвардия, впервые появившаяся при Аббасидах (при ал-Мутасиме, 833–842) и также представлявшая элитную (как ни парадоксально, учитывая ее формальный статус) группу. Она комплектовалась из юных рабов (в основном тюрок, славян и негров) и служила также источником кадрового резерва, ее члены (обычно формально оставаясь в статусе рабов) часто достигали высокого положения. Эта традиция была продолжена в государстве Саманидов (900–999), где высшие начальники гулямов со временем стали крупными землевладельцами, переставшими подчиняться правителям и в государстве Газневидов (962–1186), основателем которого был саманидский гулям. Здесь они проходили специальный курс обучения в школах, получали из казны ежегодное жалованье и продовольственное содержание. Некоторые достигали постов крупных военачальников, наместников областей и т. д.[167] Особенно широкое распространение получила эта практика в государствах Северной Африки – Фатимидов, Айюбидов и Мамлюков. При Айюбидах мамлюкские эмиры были главными получателями икта, а в последнем из них, обязанном своим происхождением тому, что мамлюки свергли последнего айюбидского султана, этому слою принадлежала вся полнота власти, мамлюкская гвардия превратилась в правящий слой, который сам из своей выслужившейся верхушки (эмиры или беи) выдвигал султанов, которые были ставленниками одной из двух мамлюкских корпораций: в 1250–1390 гг. они выдвигались из бахри («речных»), а в 1390–1517 гг. – из бурджи («башенных»). Военная организация мамлюков во главе со своими беями сохранилась и после османского завоевания, широко вербуясь в турецкие войска.[168]

В Османской империи аналогичным институтом были капыкулу («рабы августейшего порога»), рекрутировавшиеся как из пленных, так и по девширме – системе принудительного набора детей из христианских семей, обращавшихся в ислам и воспитывавшихся в рабской покорности султану. С XV в. юношей, взятых по девширме и прошедших специальное обучение в корпусе аджемиогланов или одном из дворцовых ведомств стали назначать на различные придворные и государственные должности. Со второй половины XV в. они проникают на самые высшие ступени, вплоть до поста великого везира (обычно через должности санджакбея, бейлербея, янычарского аги) и верхушка их получала особые крупные должностные пожалования – хассы и арпалыки. Постепенно в руках капыкулу оказались все важнейшие военные и административные посты (из них могли назначаться и высшие командиры сипахийского ополчения). Более того, занятие этих постов стало недоступным для тимариотов (в чьей публицистике XVII в. часты сетования на то, что все руководящие посты заняты «чужаками»).[169]

Духовенство, хотя и не имело, как в Европе, единой иерархической структуры, а представляло собой совокупность лиц, связанных со знанием, практическим применением и преподаванием ислама, было довольно четко очерченным и функционально практически не отличалось от европейского. При Аббасидах оформилось сословие факихов – мусульманского духовенства. Оно не имело четкой внутренней иерархии и было обособлено от государственного аппарата, самостоятельно назначая лиц на религиозные должности. Лишь в отдельных случаях создавалась более четкая структура, например, в государстве Фатимидов, пришедших к власти с помощью тайной миссионерской исмаилитской организации, бывшие странствующие проповедники (даи), стали высшим (и к тому же наследственным) слоем священнослужителей во главе с «даи ад-дуат», и в отличие от суннитского духовенства исмаилиты высших рангов, имеющие рукоположение имама, имели права, подобно христианским священникам, посвящать в общину, отлучать от нее, отпускать грехи. С другой стороны, гораздо более тесной в этом случае стала связь духовенства с государством: назначение на высшие религиозные посты производили сами Фатимиды, государство взяло в руки и финансовые вопросы духовенства.