Елизавета Петровна - страница 8

Хотя с Елизаветой по красоте не могла соперничать ни одна из принцесс Европы, выбор Версаля пал на испанскую инфанту, которую даже пригласили для более обстоятельного знакомства в Париж.

Отказав в браке с королем, французский двор не отказался от намерения породниться с русским царем и предложил в женихи другого кандидата – герцога Шартрского, причем на жестких условиях: царь обязывался обеспечить будущему зятю после смерти Августа II польский трон. Переговоры велись в величайшей тайне из тех соображений, что если сведения о них станут достоянием европейских дворов, то поднимется волна острого недовольства, особенно в Польше. Брак должны были заключить одновременно с заключением союзного договора. Царь согласился с этими условиями, обязавшись «не говорить об этом ни одному из своих министров».

Первоначально с этим планом был согласен и регент короля кардинал Дюбуа, полагая, что он вполне соответствует интересам Франции. Однако в марте 1723 года Кампредон донес о необходимости изменить последовательность сделки – заключению брачного контракта должно было предшествовать восшествие герцога на польский трон. Петр согласился и с этим предложением.

Риго Гиацинт. Людовик XV. 1730.

Музей истории Франции, Париж

В Петербурге готовились к свадебной церемонии: в конце января 1722 года Петр собственноручно в присутствии высшей знати обрезал крылышки на платье Елизаветы, что означало объявление ее совершеннолетней, а в марте следующего года началось обсуждение условий брачного контракта – размера приданого. Французская сторона выдвинула требование, чтобы будущая супруга герцога Шартрского исповедовала не православную, а католическую веру.

Этот пункт стал непреодолимым препятствием для завершения сделки. Не принудил к уступчивости французской стороны пущенный в Петербурге слух о том, что русский двор приступил к тайным переговорам о замужестве Елизаветы и испанского инфанта. Слух проник в среду иностранных дипломатов. «Вчера я узнал, – доносил Кампредон 3 апреля 1722 года кардиналу Дюбуа, – из хорошего источника, что тут ведутся тайные переговоры о женитьбе инфанта дона Карлоса Испанского на младшей царевне». Здесь же оговорка, превращающая эту информацию в ложный слух: переговоры якобы ведет не представитель испанского двора, а какой-то неведомый посредник.

Между 1723 и 1725 годом, когда брак герцога Шартрского с Елизаветой расстроился и вновь возникла надежда породниться с королем Франции, в депешах иноземных дипломатов мелькали имена самых разных женихов. Именно «мелькали», ибо они упоминались по одному разу и больше не повторялись. Это герцог Бурбонский, которого Петр недолюбливал, принц Астурийский, один из внуков английского короля, и другие.

О Елизавете этого времени Кампредон писал: «Надо ей поставить в большую личную заслугу успехи, сделанные ею во французском и немецком языках, на которых она говорит и пишет очень хорошо; вежливая манера проявлялась ею при разговоре и вообще во всем поведении».

Старания А. Д. Меншикова и Кампредона, а также русского посланника в Париже А. Б. Куракина не увенчались успехом – кандидатура Елизаветы была отклонена под тем предлогом, что русский двор не согласится на переход Елизаветы в католическую веру.

Обычно брачные союзы такого уровня начинались не с личного знакомства и общения жениха с невестой, а с обмена их портретами. Выбор Людовика XV пал не на русскую красавицу Елизавету, а на дочь польского экс-короля Станислава Лещинского. Станиславу Лещинскому вручил корону шведский король Карл XII, предварительно лишив ее Августа II. Безвольный и послушный шведскому королю, Станислав Лещинский после разгрома армии Карла XII под Полтавой вынужден был уступить корону ее законному владельцу и бежать из Польши. Несколько лет он скитался по странам Западной Европы, пока не обрел постоянного пристанища во Франции.