Существовала, впрочем, и более жуткая версия. Многие всерьез полагали, что Рейнеке пришел в мир не из материнской утробы, и был в реальности ничем иным, как прямой эманацией дьявола, разгуливающей по земле в человеческом обличии. Сам Рейнеке предпочитал не давать внятного ответа и часто рассказывал взаимоисключающие истории о своем прошлом (благо, ловить его на лжи не смел никто). О нем ходили чудовищные слухи, однако в добрых компаниях он вдруг представал совершенно обычным праздным кутилой, веселым демагогом и отвязным остряком.
Темные маги испытывали к нему будоражащую смесь восхищения, страха, почтения и брезгливости, как к ожившей плотоядной рептилии из Мезозойской эры. Но, все же, считали Рейнеке скорее первым из людей. Светлые фанатично ненавидели и боялись его, решительно веря в его адскую природу. Правительства и деловые круги всех стран знали о его существовании и порой в глубочайшей тайне заключали с ним договоры.
Он не стремился к власти над миром, не был одержим никакой идеей, он ничего не хотел и ничего не ждал. Он просто жил, неведомыми способами продлевая свой бесконечный век.
– Сейчас я бы мог произнести кучу словесного мусора в адрес нашей замечательной компашки, – развязно заговорил нечеловек. – Н-но… откровенно говоря, я уже не в том состоянии. Дорога и вино – убийственная смесь…
– П-прошу вас! – засуетился Коллингвуд, уступая свое место во главе стола.
– О нет, не стоит. Налейте мне чего-нибудь похолоднее и давайте, рассказывайте, у кого что нового!
Наступила недолгая пауза, в течение которой никто не решался подать голос.
– Портер! – Рейнеке ткнул пальцем в молодого адвоката, мечтавшего о сенаторском кресле. – Вы прямо горите.
Джордж Портер и правда сиял, как школьник, подготовивший блестящий реферат.
– Сэр, я лично провел исследовательскую работу и нашел неопровержимые доказательства того, что люди с волшебными способностями представляют собой отдельный биологический вид, новую ступень эволюции, опередившую эрмов примерно настолько, насколько те опережают неандертальцев.
– Забавно… то есть интересно. Только не читайте ваших лекций американцам: они будут в бешенстве, узнав, что кто-то в чем-то посмел их опередить.
– Если позв…
– Позже.
Коллингвуд, ломая от волнения пальцы, подошел к Рейнеке, который покачивался на своих журавлиных ногах, с кривой ухмылкой на лице.
– Ну?
– Он г-готов?
– Кто?
– Дэрри!
– Э-э?
– Мой г-гомунк-кулус!
– Ах вот оно что!
Коллингвуд блаженно забулькал и захихикал, потирая ладони.
– О-он па-п-прекрасен.
– Ведите нас, доктор! – скомандовал Рейнеке. – В лабораторию!
Хозяин, почетный гость и толпа человек в двадцать шли по бесконечным комнатам и коридорам особняка. Рейнеке чуть припрыгивал, звонко стуча каблуками и напевая мотив из оперы «Паяцы».
Лаборатория мистера Коллингвуда представляла собой длинное, лишенное окон, помещение, сплошь заставленное стеклянными ящиками с заспиртованными в них, неудавшимися шедеврами заядлого алхимика-самоучки. Некоторые из них напоминали земноводных, иные рептилий, третьи имели сходство с человеческими младенцами.
– Вот, – выдохнул Коллингвуд, доставая банку с живым, бледным тельцем внутри, одновременно похожим и на лягушку, и на человеческий эмбрион.
Крохотный, как у рыбы ротик существа беспрерывно двигался, выпуклые, слепые глазенки уже приоткрылись.
– Его з-зовут Д-дэрри!
Рейнеке бесцеремонно выхватил банку у Коллингвуда и повертел ее в руках.
