А само кладбище?
Да ж это просто санаторий для души!
Тихо, спокойно, никто на мозг не капает. Лежат себе покойнички и отдыхают.
А самое главное, я теперь постоянна занята. Труд облагораживает.
Раннее утро. Еще даже солнышко толком взойти не успело, а я в старом пуховике и Веркиных ватных штанах, вооружившись ведром краски и кистями, иду в сторону ворот, которые сегодня намеревалась покрасить.
Иду. Довольная такая. На могилки любуюсь.
И тут сзади раздается замогильное:
- Здрасти-и-и.
Я так и подпрыгнула от неожиданности, уронила ведро и оно, покатившись по траве, открылось, разливая краску по траве. Хорошо хоть зеленая. Не так заметно будет.
Оборачиваюсь. Стоит долговязый, тощий пацан лет двадцати в козырной кожаной куртке, с диким ирокезом на голове и, хитро скалясь, явно ждет, что я сейчас в обморок тут грохнусь.
Нашел, чем испугать называется. Мня после адской красоты Евдокии Прокофьевны мало чем проймешь.
- И вам не хворать молодой человек, - окинула парня пристальным взглядом и улыбнулась от внезапно пришедшей на ум догадки, - Константин, если не ошибаюсь?
Он кивнул и смешно насупился, явно раздосадованный тем, что шалость не удалась.
Хотя как не удалась? Целое ведро краски испортил!
- Вы как раз вовремя! Помогать будете, - с этими словами сунула в его руки, сплошь в наколках, кисть с валиком и деловито пошла обратно в контору, - Пойдемте, я вам краску выдам.
- З-зачем? – чуть заторможено отозвался парень.
- Как зачем? Ворота покрасите.
- Я, вообще-то, занимаюсь только покойниками, - решил мне напомнить Костик.
Вот молодежь ленивая пошла. И не волнует его, что вот уже вторую неделю моего пребывания здесь в качестве директрисы ни одного усопшего клиента так и не поступило. Только живые шастают. Кому помянуть, кому веночек на могилку поправить.
- Знаешь, Костян, есть такая хорошая житейская мудрость, - доверительно произнесла я, внимательно глядя на лихой ирокез парня, - Кто не работает, тот не ест. Мы сегодня с Иванычем мясо жарим по-французски на обед. Так что…делай выводы…
И пошла за новым ведром краски.
- Элла Аркадьевна!
Притормозила и обернулась.
- Давайте помогу ведро донести, а там покажите, как красить, а то я не очень-то умею.
Смекалистый малый. Ирокез состричь, наколки свести и приличный человек из него получиться. Безо всяких сатанинских замашек.
К обеду я уже успела сделать некоторые выводы относительно Костика и пришла к решению, что он отличный малый, если абстрагироваться от его ирокеза. Может парень и находил свой облик пугающим, но у меня он не вызывал ничего, кроме приступа смеха, который я тщетно пыталась удержать в себе, когда Костя испачкал свое «чудо» парикмахерского искусства в зеленой краске.
Нет, я честно предлагала ему на голову шапочку или косынку, предвидя нечто подобное, но так ведь не налезло же! Не знаю, чем Костя там заливает свой причесон, но это точно что-то на основе суперклея.
К обеду уставшие, но довольные мы завалились на второй этаж, где Ванек уже начистил картошечки, отбил мяско.
- Может, Вере позвонишь? – неуверенно спрашивает рогатик, пока я старательно оттираю растворителем выбеленные пряди Костика.
И смотрит так расстроенно, так жалобно. Пожалеть бы его, но сам виноват.
- Нет, Вань. Дай ей остыть и осознать.
Эванар вздыхает и с кислым видом идет обратно на кухню.
А все дело в том, что он прокололся и засветил перед Веркой свои очаровательные рожки. Представляете, что было с моей подругой, когда я в двух словах призналась, что Ваня у нас не совсем местный?
