— Да нечего рассказывать особо, — печально усмехнулась мама.
Женя взяла крест, положила его на ладонь.
Я же оставила котёнка на груди матери, свято верила, что кошки садятся на больное место и лечат. А сама рассматривала крест мамы.
— Он не православный? — удивилась Женя.
— Ещё какой православный, — заворожённо ответила Ксюха. — Всё по канонам. И древний похоже.
— Да, он старинный, — продолжала улыбаться мама, укладываясь обратно на подушку и гладя котёнка. — Будь осторожна с этим крестом, Женечка. Он волшебный.
Мы с сёстрами смеялись. Всё-таки наша мама очень добрая и любила рассказывать сказки.
— Я серьёзно говорю, — она ласково улыбалась нам. — Вот захочешь тысячу километров пройти, а с этим крестом их за две минуты преодолеешь.
— В пространстве переносит? — почему я верила её словам, кто бы сказал.
— Вряд ли я захочу пройти тысячу километров, — скептически заметила Женя, рассматривая во все свои медовые глаза необычный крест.
— Будешь летать, Евгения, — устало прошептала мама. — Вам, девочки, ничего не дарю. Надеюсь, что всё у вас будет хорошо.
Она закрыла глаза.
— Надо скорую вызвать, — шепнула Ксюха.
— Ничего не надо, — строго отозвалась мама. — Всё в порядке. Я его освятила, Женечка, будет тебя хранить. И никто с тебя его не снимет, потому что твой.
— Мы надеялись, что про папаш наших расскажешь, — скуксилась Ксюха, посчитав, что всё неинтересно.
— Нет, ничего не расскажу.
Мама сделала вид, что уснула. А котёнок точно уснул у неё на груди.
Мы покинули комнату матери, прошли на кухню, встали вокруг Женьки, рассматривая крест. Действительно обычный крест, но в круге, и на верёвке, видимо мама крючком связала.
— Как её уговорить, чтобы с нами поехала? — подняла я глаза на Женю.
Переживала сильно. Я так привыкла быть младшей, ничего не решать, но в этот момент мне хотелось надавить на старшую сестру, кинуться к маме и сказать: «Поехали!»
— Решим, — Женя надела на себя крест и спрятала его под одеждой. — Мы сейчас картошки начистим, ты, мелкая, пойдёшь в магазин. Купишь сосисок, молока и сливочного масла, чтобы шикануть сегодня. И мать накормим.
— Куда на ночь глядя? — Ксюха глянула за окно, за которым темнота стояла, в буквальном смысле, словно существо какое, такая непроглядная. И свет фонарей с дороги чуть её края освещал. — Придурки какие-нибудь привяжутся.
— Ничего не привяжутся, успокойся, — возмутилась я.
Я лучше в магазин, чем картошку чистить.
— Иди только по дороге, под фонарями. И переоденься, нечего по этой дыре в дорогих шмотках ходить.
Женя вошла в большую комнату, где когда-то жили мы все вместе. Там, в старом шкафу хранилась наша одежда. Женька выдала мне свою футболку, джинсы и куртку. Потом поставила передо мной потрёпанные кроссовки.
Я приличная девушка, приехала в пальто и в сапожках на каблуках.
— Нормально здесь, все дороги освещены.
Они включили на планшете свой сериал, установили гаджет посередине стола и сели чистить картошку. Я подсматривала в экран, тоже любила эту мыльную оперу про настоящую любовь. И мечтала о настоящей любви.
Натянула Женькины вещи. Они мне были немного великоваты, Женя у нас с формами, а я, как подросток, поэтому и старалась в пальто ходить, чтобы хоть немного солидно выглядеть.
Женькина одежда пахла сладостями. Хотя у неё никогда не было таких духов. Она всегда так пахла интересно, даже в детстве помню - лягу с ней спать, а она словно в кондитерской побывала, аромат: ванили, плюшек и конфет.
