— Не верю, — смеется он. — А сколько просите за него? — интересуется у фермера.
Тот тяжко вздыхает и говорит:
— Да так берите. На суп его не пустишь. Кости да пеньки от перьев. Не выживет он тут. Помрет к весне.
— Что скажешь? Сможет Елка его полюбить? — спрашивает Даниил.
— Она Дусю птенцом нашла. Выходила. И этого выходит, — уверенно улыбаюсь я ему.
— Берем, — кивает он фермеру. — Коробочку сообразите?
Через десять минут мы уже везем Елке бесплатного хрипящего селезня. Не знаю, что сильнее напрягает меня в этой ситуации. То, что птица вот-вот сама в суп попросится. Или то, что Даниил ни рубля фермеру не дал. Чисто из приличия мог бы сто рублей оставить.
Опять я ищу недостатки там, где их нет! Мой парень сумел найти для ребенка подарок, не заплатив ни копейки! Я гордиться должна тем, какой он находчивый, а я нос ворочу. Как будто где-то лучше найду.
Такси паркуется возле соседского дома, потому что возле нашего стоит чужая машина. Крутой белый внедорожник, уже припорошенный снегом.
Даниил присвистывает, обойдя этого дорогого зверя.
— У твоего кузена отличный вкус.
— Это не его машина, — отвечаю я, волоча за собой два чемодана. — Понятия не имею, какой индюк тут припарковался.
Толкаю низкую калитку и пропускаю вперед Даниила с коробкой в руках.
— Может, надо было ленточкой повязать? — начинает колебаться он, поднимаясь по ступенькам крыльца.
— Поверь, птичка от этого краше не станет. — Я поднимаюсь следом, открываю дверь и впускаю своего жениха в прохладную веранду.
Чемоданы оставляю здесь. Сил уже нет таскаться с ними. Сейчас важнее искупить вину перед дочерью и представить Даниила всей семье.
Натянув на лицо улыбку, открываю внутреннюю дверь, ведущую сразу в просторную гостиную, где бабуля сидит в своем кресле-троне перед телевизором, а дедуля делает ей массаж ног.
С лестницы сбегают мои горластые племянники. Мелкий снова что-то стащил у своей сестры и спешит всем показать. Мой кузен с кем-то трындит по телефону, расхаживая из стороны в сторону и жестикулируя. Его жена с полотенцем на голове пилит ногти, разложив весь свой маникюрный набор на низком столике перед диваном.
Я стряхиваю снег с шапки и, прочистив горло, привлекаю к нам с Даниилом всеобщее внимание.
— Всем привет! Вот… познакомьтесь… Это Даниил. Мой жених и…
Из кухни показывается тетя с посеревшим лицом. А вслед за ней моя лапочка-дочка. Сердито и недоверчиво глядя на Даниила, вытягивает за собой на свет того самого мужичонку, из-за которого у меня мутнеет в глазах.
Грохот моего упавшего на пол тела, пожалуй, последнее, что я слышу, проваливаясь в глубокий обморок.
7. Глава 7. Майк
Однажды я брал упитанного барашка. На шашлык. Прокладывая себе дорожку поровнее к выигрышу тендера. Вот этот селезень, в которого с первого взгляда влюбляется моя фиктивная дочь, вылезает мне в цену того барашка. Но чего только не сделаешь под давлением: «Папочка, ты же меня любишь?»
Молодец, малявка. Пробивная. Всего в жизни добьется.
— Как мы его назовем? — интересуется она, болтая ножками по пути домой.
Везет ей. На внедорожнике продирается сквозь сугробы. Уже мимо третьей застрявшей маршрутки проезжаем. В одной из них сейчас могла торчать эта новогодняя Елка.
— Ты хочешь дать имя утке? — улыбаюсь, выворачивая руль на крутом повороте.
— А чем он хуже других? Такой же человек. Может, Пол?
— Пол? Он у тебя ирландец?
— Почему? — забавно хмурится.
