Эллариония - страница 29

Пока Комен думал над значением слова «ночевать», старик вернулся из сарая и с грохотом опустил на стол целую охапку разной одежды.

– Налетай! Это старое добро Когтара, отца Матеуса. Посмотри, вдруг что-то подойдёт.

Комен, стараясь скрыть усталость, стал примерять подошедшую по размерам одежду, а Варка тем временем рассказала ему историю родителей Матеуса:

– Когтар и моя дочурка Весена поженились пятнадцать лет назад, да долго на ребёнка не решались. В то время племена с Игнфтонга повадились приходить через ущелье в Пике Гира. Забирали всё, что к полу не приколочено, треклятые! Мельница – та маленькая, еле на всех в деревне хлеба хватало, а одной рыбой да крабовым мясом малыша не прокормишь. Однажды собрались силачи с деревни, да завалили проход этот, что в ущелье. Ох, такой тогда обвал случился, один под камнепадом так и отправился к Версе. Зато эти ужасы прекратились и отбирать еду у нас перестали. Тогда, аккурат через год и Матик родился. Ох, счастья было! Гастод тогда на симфоне играл, вся деревня плясала, да и мы с ним тогда…

– Кхе-кхм, ты заканчивай, заканчивай, – перебил Варку покрасневший дед.

– Ах да, ну и как Матику три года исполнилось, захворала Весена! Лекарств у нас не было никаких, а внешний мир закрыт либо горами, либо океаном. Тут-то живи себе, наслаждайся, а покинуть деревню не так просто. Муженёк места себе не находил, лекарство хотел найти. Да только от чего? Фиалка и та не помогала… – Комен заметил, как глаза старухи блестят от влаги.

– Решил тогда Когтар в Ласкерль идти, магов на помощь звать. А как выбраться отсюда? Пошёл, значит, он, искать путь, о котором среди старых шахтёров ходили слухи. Мол есть в шахтах под горой Гира какой-то старый ход, а точнее сказать – сеть пещер что может путника провести сквозь гору. Только вот опасно это, карты нет, а бо́льшая часть пещер затоплена. Да только храбрецом был наш Когтар, и на кабанов ходил, и даже игнфтонгца победил однажды в поединке. Пошёл, значит, он в те пещеры и больше не вернулся. А Весена, девочка моя, продержалась ещё с полгода и отошла к Версе. Сжалилась над её страданиями богиня смерти, да забрала к себе. Ни я не помогла, ни Матик. Ах, как он старался маму вылечить. Такой маленький, а всё-всё понимал. Упражнялся с водичкой каждый день, да слишком поздно было…

– Кхм. Мда-а… – протянул дед и положил голову на руки. И Гастод и Варка молча стеклянными глазами смотрели куда-то вдаль. Комен же в это время пытался вдеть ногу в узкие штаны, что оказались ему слегка не по размеру и разрушил неловкое молчание громким падением. Быстро поднявшись, он заметил, что дед и старушка с улыбкой смотрят на него:

– Вот так красавец! – произнесла Варка.

– Глядите-ка! Морской волк и стиляга! – в двери стоял Матеус и хохотал, оперевшись о косяк.

Короткая куртка из бурой кожи с высоким воротником и широкими плечами сильно контрастировала со светлыми тонкими облегающими штанами, но выбор был невелик. Комен покраснел и начал было снимать наряд, но старики уговорили парня оставить всё как есть и пойти отдохнуть на мельницу. Альбосу это показалось удачной идеей, ведь мысли до сих пор не собирались воедино, и ему требовался крепкий сон.

Варка отправила Матеуса и здоровяка Пега, прибраться в заброшенной мельнице.

И не успел Комен рассмотреть ни мельницу, ни ссохшиеся просевшие балки, не обращая внимания на спёртый запах гнили, как увидел её. В углу, у стены, в тонких лучах света из маленького грязного окна, стояла деревянная кровать. Стянув мягкую пыльную подстилку, похожую на мешок, и улёгшись прямо на доски, Комен в мгновение забылся долгожданным сном.