Ельник - страница 29

Но ее ноги не хотели останавливаться. Она шла и шла, перепрыгивая через швы в дорожке из крупного серого камня. Сворачивая то налево, то направо, Мара натыкалась на новые стороны прекрасных особняков, каждый из которых в чем-то уникален. Высокие ограды, монументальные ворота, высаженные в линейку стриженые кустарники. Людей она стала замечать гораздо позже, когда уже вдоволь насмотрелась на дома: статные мужчины с аккуратными стрижками и фамильными булавками; дамы, одетые в самые дорогие плотные ткани; их дети, которые уверенно шли, держась за руки своих матерей. Никто не обращал на Мару внимания, но она с любопытством и без привычного смущения и страха заглядывала им в лица, будто впервые видела людей. Ей очень нравилось, что ее не замечают.

Чем дальше она петляла по дорожке, тем больше становилось людей, и тем разношерстнее оказывалась толпа. Стали появляться мужчины в одежде из грубых тканей, похожих на платье Мары. Пожилые женщины такого огромного телосложения, что руки Мары никогда бы не смогли обхватить их. Они с трудом волочили ноги и безучастно смотрели на каменную дорожку. Дорожка, кстати, тоже изменилась: более мелкие камушки не лежали ровной гладью, а беспорядочно рассыпались и утрамбовывались многочисленными шагами этих тяжелых, больших людей. Иногда мимо проезжали телеги с запряженными теплокровными лошадьми. Спокойные тяжеловозы тащили кипы сена, везли больших женщин с красными лицами, а погоняли их мужчины с огромными высушенными руками. Мара остановилась у края дороги, пропуская одну из таких повозок. Рядом с очередной большой женщиной сидела орава ребятишек; один рыжеволосый мальчишка даже уставился на Мару и словно что-то прокричал ей, но в уличном шуме она не расслышала его слов.

Дома тоже изменились. Особняки превратились в маленькие двухэтажные домики с множеством окошек, некоторые из них побиты, некоторые – распахнуты настежь. В одном из двухэтажных домов жили одни женщины, которые толпились у входа, свисали из окон и даже вульгарно рассаживались на балконе. Платья у них грязные и короткие, а некоторые нарочно задирали их до бедер, что привлекало внимание проходящих мимо мужчин. А балкон увивал темно-зеленый плющ. Однажды Маре удалось вырастить такой же на подоконнике жарким летом, но она забывала его поливать, и он иссох без воды.

Затем потянуло сыростью. За очередным поворотом, где Мара угодила в лужу ногой, открылся порт. Необъятная вода мгновенно захватила все внимание девочки (на самом деле, река вовсе не такая внушительная, какой ей показалась на первый взгляд). Тот речной рукав, который пролегал в придворной деревне, был лишь малой частью огромной грандиозной воды. Другой берег едва виднелся, а каемка уходила далеко налево и еще дальше направо, пока не скрывалась за многочисленными маленькими домиками. Здесь стояли лодки и ужасно пахло рыбой. Огромные рыбины лежали в сетях, запутанные, а некоторые из них еще беспомощно били хвостами о причал и друг о друга. Эту же рыбу грузили в деревянные бочки мужчины; если не приглядываться к ним, то кажется, что все они на одно лицо, но при детальном рассмотрении оказывалось, что эти люди разных возрастов. На той стороне реки прорастал такой густой лес, что он сливался в единое неразрывное полотно. А за лесом – поистине гигантская стена, упирающаяся, кажется, в самое небо. Там кончалась крепость и начинались пустынные земли, нетронутые дарами Всеживы.