Ельник - страница 27

Мара сидела на кровати, скрестив ноги под широким подолом платья. В руках она держала изрисованную тетрадь. Весь рассказ Лады скучен до изнеможения, каждая история повторяла другую с точностью до деталей. Но на этот раз Лада не вероломно занимала постель Мары, а пришла договориться. А договоры, как водится у княгинь, нужно изучать.

– Я не хочу помогать тебе с Милошем. Сама иди к нему в поместье, раз он дворянин.

– А ты думаешь, я бы не хотела? Он там не один живет! Ой, да не пялься ты на меня так. Не жена и дети, а отец, матушка и братья с сестрами. А я его, между прочим, люблю, да и он меня любит. Ну никак нельзя у него дома встретиться, никак! И в моей комнате никак! А томно в саду мы уже навздыхались, хочется повздыхать в более… мягкой обстановке.

Лада покосилась на Дауда. Мара уже привыкла, что в его выражении лица ничего не изменяется, независимо от того, в какой ситуации он оказывается.

– Это твои проблемы.

Мара ужасно гордилась своими взрослыми, стойкими выражениями. И, судя по тому, как Лада нервно ковыряла кожу у ногтей, ее это злило. Сестра была бы вне себя от ярости, если бы не сторож, стоявший у дверей – Дауд. След на запястье Лады почти прошел, остался лишь блекло-желтое пятно, которое она богато завешивала браслетами.

– А я тебе… ну, хочешь, дам попробовать вина?

– Нет, не хочу.

– А тогда! Тогда давай я тебя проведу в город?

Сердце Мары екнуло. Город она не посещала ни разу за свои двенадцать лет. Дворец охраняли непробиваемые ворота, отделяющие его и придворную деревню от остальной крепости. Только из башни она наблюдала уголки зданий из черного дерева, серого камня или рыжего кирпича. Те дома, за воротами, отличались от домиков придворной деревни. В деревне дома одинаковые: плотный бурый брус, ровные бордовые крыши. Некоторые домики чуть более покосившиеся, некоторые выглядят, как новенькие, но в целом все одинаковы. А как хотелось прогуляться по вымощенным тротуарам, посмотреть на простых людей, может быть, даже увидеть реку вблизи. И, конечно же, рынок! Рынок – сказочное место, где можно купить и продать что угодно, даже то, чего Мара наверняка не видела на дворцовом столе. Мара определенно была подкуплена этим предложением.

– Хорошо. Но я могу пойти туда только с Даудом, – Мара даже загордилась тем, как не выдала свою радость, оставив тон голоса холодным и незаинтересованным.

– Будет, будет тебе с Даудом! – Лада от счастья даже захлопала в ладоши. Вот кто не боится скрывать состояние души.

– И чтобы никто не знал. Мама – особенно.

– Обещаю. Я подключу все связи. Давай я зайду сегодня после ужина. Принесу тебе одежду и что-нибудь для твоего слуги.

Лада выбежала из комнаты. Видимо, будет писать короткую и восторженную записку своему Милошу. Каблучки ее туфель быстро и звонко удалялись в тишине золотого коридора.

– Ты ведь не расскажешь никому? – Мара обратилась к стражу.

– Нет.

– Странно. Любой бы рассказал.

– Я подчиняюсь вам. Вы приказа не давали. И я – не гонец.

Как и ожидалось, Лада опоздала и пришла уже в половину восьмого вечера. Она примчалась одна, в руках держала увесистый сверток. В нем оказалось платье темно-серого цвета из плотной льняной ткани – такие носили дети прислуги, но на этот раз без фартука и повойника. У платья красивый светло-серый воротничок из толстого кружева и глубокий капюшон, сшитый из лоскутков. Мама бы сказала, что платье слишком простое, даже нищее, но Маре оно нравилось. Оно ниспадало до самых щиколоток, и оказалось слегка велико. Вместо привычных лакированных туфелек теперь на ее ногах красовались грубые тонкие башмачки из свиной кожи.